Волчата

В этой квартире Клара чувствовала себя хозяйкой. Она как-то сразу вошла в эту роль. Работу переводчицы при штабе она выполняла безукоризненно, и все были довольны ею. Казалось, все шло своим чередом. Кудела был забыт. Но однажды от него пришло письмо. Клара показала его подполковнику. Ярости Шлахта не было предела. Он сказал, чтобы Клара ни в коем случае не отвечала. Письмо Куделы было полно нежных воспоминаний и горьких слов по утраченной любви. Читая его, Клара никак не могла понять, что это — игра воображения или истинная боль и тоска по прошлой жизни.

От Клары Шлахт ничего не скрывал. Он рассказывал ей о своей работе, о планах предстоящих операций, оценивал действия партизан. Ему очень хотелось, чтобы кто-то поддерживал его, подтверждал правильность его мыслей и поступков. Клара, разумеется, внимательно его слушала. Она никогда ничего не забывала, а если и переспрашивала о чем-нибудь, то старалась делать это так, чтобы не вызвать подозрений у немца.

— С какой радостью я бы наконец узнала, что этот майор замолчал навсегда, — сказала как-то Клара Шлахту, когда тот вновь вспомнил о Куделе. — До чего эти сумасшедшие любят говорить всякие сентиментальные глупости!

— Не волнуйся, дорогая, он же болен, а стало быть, для нас уже не опасен, — успокаивал ее Шлахт.

— И все равно я боюсь его. Не удивлюсь, если узнаю, что он сбежал из больницы, чтобы отомстить нам. Ты не знаешь этих людей. Они готовы на все.

— Пусть только попробует! Если он появится в городе, я тотчас велю его арестовать…

В последнее время нервы у Клары начали сдавать. Правда, она добыла много важных сведений для партизан, но какой ценой… Ей хотелось все бросить и бежать прочь от этих грубых вояк, которые только и знали, что пьянствовали да развратничали. Сколько раз она просилась обратно, в партизанский отряд! Но вот, наконец, наступил момент, когда Кларе сказали: то, что ей предстоит сделать, будет ее последним заданием…

Оно оказалось трудным. Партизанский штаб принял решение ликвидировать подполковника Шлахта, и сделать это было поручено Кларе. Связной принес ей шкатулку, в которой находилась мина замедленного действия. Эту мину Клара должна была положить за шкаф на квартире у Шлахта.

Девушка очень разволновалась, когда связной объяснил ей, что предстоит сделать.

— Возьми себя в руки, — успокаивал он Клару. — Помни о тысячах жертв этого палача…

Вечером, когда Клара собиралась идти домой, Шлахт вдруг остановился у стола и начал внимательно разглядывать девушку. Глаза у него были красные, отекшие. Кларе вдруг показалось, что он обо всем догадался. Шлахт налил себе рюмку водки и залпом выпил. Вид у него был жалкий, беспомощный. Таким Клара его никогда не видела. Затем он упал на кровать и повернулся к стене. Когда Клара подошла к двери и стала открывать ее, он снова поднялся, подошел к девушке и поцеловал.

— Весь день у меня сегодня чертовски трещит голова. Мучают какие-то нехорошие предчувствия, — сказал он.

— Ты устал. Будет лучше, если ты как следует отдохнешь.

Шлахт прижал ее к себе и заглянул в глаза. Клара с трудом выдержала его взгляд. Ей опять стало страшно. Чтобы он не видел ее глаз, она прижалась к нему, словно ища защиты. Это успокоило Шлахта.

В тот вечер выполнить задание ей не удалось. На следующий день Клара боролась с удивительным чувством. «Выдержу ли я это последнее испытание? А что, если сейчас он захочет обыскать меня?» Ей стало страшно. Она несколько раз присутствовала при допросах, когда пытали женщин, подвешивали их к потолку, срывали одежду, били палками…

Когда немец заснул, Клара потихоньку встала с кровати и на цыпочках подошла к сумочке, где лежала мина. И тут Шлахт во сне заворочался, застонал и перевернулся на другой бок. Клара подошла к окну и положила мину за шкаф. Потом, присев на край кровати, медленно оделась. Руки ее дрожали, сердце бешено колотилось в груди.

В комнате стоял полумрак. Свет проникал только с улицы, где перед окном висел большой фонарь.

Клара подошла к зеркалу причесаться. Из его глубины на нее смотрело бледное, усталое лицо с лихорадочно блестящими глазами, показавшееся ей совершенно чужим…

Близилась минута отмщения за муки тех, кто тысячами умирал в концлагерях, кто погибал на полях сражений.

Клара подошла к спящему Шлахту и, чтобы немец ничего не заподозрил, поцеловала его.

Шлахт проснулся и резко повернулся к ней. Взгляды их встретились.

— Какая чудесная ночь, — произнес он. — Мне снилось, что я сижу на берегу моря. Я видел, как ты уходишь и постепенно растворяешься в тумане…

— Я и правда сейчас ухожу. Завтра снова приду к тебе…

Он протянул руки и обнял Клару:

— Я буду держать тебя, чтобы ты не убежала, как там, во сне. Побудь со мной еще.

Но Клара выскользнула у него из рук.

— Ты такая милая… Мне нравится быть с тобой, — сентиментально произнес Шлахт. — Но я не буду настаивать, чтобы ты осталась. Мне в самом деле надо хорошенько выспаться. Завтра меня ждет важное дело. Готовится новое наступление…