Волчье лезвие

– Оллард, быстро вниз! Где сандалий? – кричит ему мать.

– Там, – показывает Оллард рукой в сторону южной стены, за которой высится лесистый холм.

Ватага мальчишек машет ему и голосит:

– Оллард, где они? Ещё далеко?

– Лядом, – выпаливает он, и мальчишки выскакивают через ворота наружу. Они кидают камни в собак перед воротами. В ответ – громкий лай.

За четверть мили до ворот всадники переходят на шаг. Они минуют альдиев на пшеничном поле, чьи жатвенные ножи срезают колосья, а затем оставляют позади – уже недалеко от стены – и крестьянские хибары.

Пока отряд въезжает во двор, Оллард спускается и подскакивает ближе. Крепкий, но желанный запах похода и конского пота бьёт ему в нос. Воины спешиваются, марпий и его сподручные забирают поводья, уводят лошадей направо от ворот, в конюшню – бывший римский амфитеатр.

– Смотли, смотли, у меня меч с волком, как у тебя, —подскакивает Оллард к Агилульфу.

Тот подставляет ладони, и слуга льёт воду из кувшина. Умывается и пьёт.

– Хорошая палка, – Агилульф даже не глядит на мальчика и говорит столесазо: – Распорядись насчёт голубя: Ольф, северо-запад.

– А ещё двое?

– Они ещё в пути от Граусо.

Столесазо кивает, и они вместе с Агилульфом идут к входу в жилую постройку. Оллард бежит рядом и выкрикивает: «Покатай на Уузе, покатай», на что мать – она сзади в пяти шагах – говорит ему: «Подожди, Оллард. Ему надо отдохнуть. Иди ко мне».

– Отстань! Не сейчас, – обрывает Агилульф, отчего мальчик надувает губы и со всхлипами прячется у матери в ногах. Она гладит его русые волосы, оправляет ему тунику, и Агилульф встречает в её взгляде укор, но отворачивается к столесазо, чтобы спросить:

– Где отец?

– Убыл с королём в Сполето. Опять южане бунтуют, – отвечает столесазо, качнув лохматой головой. – Да, и здесь гастальд¹⁴ Муних.

– Расскажешь позже, – останавливается Агилульф на крыльце, – распорядись, чтобы накрыли в главном зале на всех, кто прибыл со мной.

***

Утром следующего дня, когда солнце перебросило лучи через левый приток реки По, чьи воды журчали мимо восточной стены, Лег зашёл в базилику; там пахло ладаном и сальными свечами, свет через оконные проёмы падал на стены, и они выставляли напоказ грубо отёсанные камни.

Епископ Турина в чёрной дзимарре стоял в алтарной части, спиной к входу. Размах плеч, рост и движение головой, когда обернулся на звук шагов, напомнили Легу его командира, и если бы не короткая бородка, тонзура и одеяние, то его вполне можно было принять за – Агилульфа.

Лёгкая улыбка появилась на лице епископа и сдвинула кожу на угловатых скулах.

– Здравствуй, Лег.

– Здравствуйте, Ваше Превосходительство, – подошёл Лег.

Мирской служка поставил на алтарь два потира – деревянный и золотой, а затем его метла заскоблила мраморные плиты.

Епископ поманил Лега за собой в правый неф, где притаился стол. На нём, распахнув страницы, на подставке стояла книга, а рядом блюдце с чернилами придавило потёртые листы пергамента цвета шафрана со следами стёртых текстов.

– Я слышал, потеряли Ольфа. Как это случилось?

– В него попали копьём, – опустил Лег глаза.

Он уселся за стол, взял гусиное перо, а листы пергамента лишились тяжести блюдца.

– Боюсь, уже забыл всё.

– Ничего, со временем знания будут глубже проникать в память, пока не застрянут там, как наконечник стрелы, – похлопал епископ Лега по плечу. – Если мой младший брат смог, то и у тебя получится.

– Аго… Агилульф?

– Да, поверить трудно, но так и есть, – перевернул епископ страницу, палец постучал по трём верхним строкам: – Переписывай… Пятнадцать зим назад, в Перузии, я пленил священника. Что там меня поразило: храм был круглый, с толстыми стенами. Долго пришлось бы тараном долбить… – Он встал за спиной, и пальцы Лега еще сильнее стиснули перо. – Так вот он и научил нас грамоте. Только Аго это не пригодилось.

«Слава Отцу через Сына во Святом Духе», – Лег перекрестился, и кончик пера нырнул в блюдце, чтобы затем коснуться пергамента. – Можно узнать, как вы стали священником?

– Ты знаешь как. Всем известно… Возможно, ты хотел спросить почему?

– Рогарит! – прогремел голос Агилульфа в тишине базилики, отчего перо в руке Лега взбрыкнуло дикой лошадью, чьи копыта истоптали кривой чертой написанную букву.

– Я здесь, – вышел Рогарит навстречу брату. – Здравствуй.

– Здравствуй, – ответил Агилульф, чтобы затем вперить взгляд в Лега, который вскочил со скрипучей лавки.

– Иди, Лег, – сказал Рогарит, – разомнись с копьём.

– Как успехи у парня? – спросил Агилульф, когда Лег вышел, – Не знал, что ты его учишь.

– У него большое желание, так что справится. Давай пройдёмся.

Они пошли к выходу бок о бок, как сражались пятнадцать лет назад. Спускаясь по ступеням, Рогарит спросил:

– Уже видел голубя Ольфа?

– Я видел достаточно таких птиц, чтобы представить, как будет выглядеть эта, – Агилульф зажмурился, когда его глаза встретились с ярким солнцем на безоблачном небе.

Мимо построек откуда неслось мычание, хрюканье и кудахтанье, мощёная дорожка, обсаженная кустами мирта, оливами и кипарисами, вывела их к воротам в западной стене.

– Что случилось? Парень так явно прятал глаза.