Волчье время. Германия и немцы: 1945–1955

В Фёренвальде и нескольких других лагерях издавались собственные газеты на идише. Фёренвальдская газета называлась «Бамидбар. Еженедельная газета для освобожденных евреев». Она выходила каждую среду. Главным редактором был Менахем Штайер. Название «Бамидбар» означает «в пустыне» и связано с еврейским мифом о скитании израильтян по пустыне после исхода из Египта. Однако это название символизировало и мучительное ожидание в Баварии, в немецкой пустыне, перед исходом в Землю обетованную, Израиль. На первой странице каждого номера можно было прочесть девиз: «В пустыне. В глуши. На промежуточной станции. Мы выдержим. Мы дождемся. В пустыне. В глуши. Мы не вернемся, не повернем вспять. Есть лишь одна цель: Эрец-Исраэль».[75]

Самой известной еврейской газетой в послевоенной прессе была Landsberger Lager-Cajtung, которую читали не только в Ландсберге и тираж которой одно время достигал 15 тысяч экземпляров. Поскольку в Германии в первый год после освобождения невозможно было достать пишущую машинку с ивритскими буквами, почти все еврейские лагерные газеты первое время печатались латиницей – явление редкое в еврейской журналистике. Шапка газеты Ibergang выглядела следующим образом: «Jewish Newspaper», а под этой строчкой было написано: «Organ fun der Federacje fun Jidn fun Pojln in der amerik. Zone» («Печатный орган Федерации польских евреев в американской зоне»).

В Фёренвальде под руководством Якоба Бибера был основан также первый послевоенный еврейский театр. В нем устраивались вечера с разнообразными программами, давались короткие комедии, ставились пьесы, которые помогали людям справиться со страданиями, пережитыми в концлагерях. Некоторые постановки рисовали зрителям картины лучезарного будущего в Палестине. Труппа из двадцати артистов создала спектакль по роману Шолома Алейхема «Тевье-молочник», трагикомическую историю, действие которой происходит в украинских деревнях Мазеповка, Байберик и Анатевка, нанесенных на карту мировой литературы благодаря опубликованному в 1916 году роману.

Но на первом месте в этом лагере была любовь. Фёренвальд очень скоро прославился самой высокой рождаемостью среди всех еврейских общин в мире. К тому же он был центральным сборным пунктом для еврейских сирот, привезенных в Германию бывшими партизанами или подобранных сердобольными беженцами, так что детей в нем хватало и без того. Уже в ноябре 1945 года в Фёренвальде в начальной школе с гимназическими классами на Мичиган-штрассе, 3, работали 27 учителей. Затем там появилось профессиональное училище, в котором готовили слесарей, портных, плотников, электриков, парикмахеров и часовщиков.[76]

В Фёренвальде была довольно высокая «текучесть кадров». С одной стороны, многим обитателям лагеря удавалось выехать в Америку, Палестину или основанное на ее территории в 1948 году государство Израиль, с другой – туда то и дело прибывали новые люди, потому что другие лагеря закрывались и Фёренвальд скоро стал последним прибежищем для еврейских DP. Когда в 1951 году лагерь перешел под контроль немецких властей – с этого момента он назывался «Правительственным лагерем для лишившихся родины иностранцев», что было очень важно для федерального правительства, поскольку в этом названии не упоминались подлинные причины безродности упомянутых «иностранцев», – там оставался еще 2751 DP, проживавший между Огайо-штрассе и Нью-Джерси-штрассе.

Последние обитатели покинули лагерь лишь в 1957 году. Среди них были не только «старожилы», но и евреи, которые вернулись назад из Израиля и других стран, потому что не смогли закрепиться на новой родине. Не каждой эмиграционной одиссее суждено было увенчаться успехом, и многие переселенцы возвращались назад в лагерь. Этих несчастных чаще всего встречали презрением. В одном опубликованном в Тель-Авиве «Специальном репортаже из Германии» говорилось: «Одно из самых неприятных явлений, с которыми сталкиваются евреи, приезжая в Германию, – это еврейские возвращенцы из Израиля… Они опять сидят в лагере, как и в первые годы после крушения Третьего рейха, и тянут деньги из еврейских благотворительных организаций. Нетрудно представить себе, что среди обитателей Фёренвальда немало сомнительных личностей, которые не в ладах с законами этой страны».[77]