Волчье время. Германия и немцы: 1945–1955

Опасности, подстерегавшие тогда людей на каждом шагу, не могли заглушить жажду новых впечатлений и приключений. «Взаимосвязь близости смерти и жизнелюбия», о котором писала Маргрет Бовери, проявлялось и в сфере эротики. Многим женщинам хотелось снова «испытать острые ощущения». Эйфорические настроения первых послевоенных месяцев и тяжелые испытания страхом и одиночеством привели к сексуальному голоду, принимавшему порой причудливые формы. Довольно странно для сегодняшнего слуха звучит, например, шлягер 1946 года «S.O.S. Ищу любовь. Срочно», в котором 22-летняя актриса и танцовщица Ингрид Лутц воспела царившую в те дни жажду секса. «Стой! Стой! Стой!» – лает она на публику, и это звучит как сердитый окрик часового, заметившего в тумане беглеца. «Привет! Куда спешите? – кричит она. – О чем думаете? Чего хотите?» Все это звучит и в самом деле довольно по-хулигански. Песня была бесконечно далека от того идеала женщины в виде ласковой кошечки, который, как утверждают, возобладал в последующие годы. «S.O.S. Ищу любовь. Срочно» звучало холодно и дерзко, и исполнение было вызывающе грубым: «S.O.S. Хочу целоваться. Срочно. S.O.S. Когда? Хочу знать точно».

Эротический сигнал бедствия, который Лутц посылала слушателям, хорошо вписывался в контекст тогдашних актуальных тем: нехватка мужчин, падение нравов и распутство. По этой вокальной карикатуре на похоть можно судить о реальном энтузиазме, с которым женщины шли в наступление. Старший пилот авиакомпании Pan American Джек О. Беннетт, первым принявший участие в операции «Берлинский воздушный мост», вспоминал в своих мемуарах «40 тысяч часов в небе», как к нему однажды в декабре 1945 года на Куфюрстендамм во время прогулки обратилась «элегантно одетая женщина из приличного общества» и спросила, не желает ли он пригласить ее к себе на этот вечер. «Я не нуждаюсь ни в деньгах, ни в продуктах, – сказала она. – Мне холодно, и я не хочу от вас ничего, кроме тепла вашего тела».[140]

Возможно, пилот Беннетт в своем тщеславии несколько преувеличивает момент бескорыстия в этой истории, но все еще характерное для того времени осознание, что каждая ночь может стать последней, побуждало многих людей вести себя друг с другом гораздо более смело и раскрепощенно, чем в мирные времена. О том, насколько распространенной была сексуальная непосредственность и смелость, свидетельствует, в частности, такой факт: центральное берлинское управление здравоохранения, серьезно озабоченное ростом венерических заболеваний, заказало режиссеру Петеру Певасу художественный фильм-предостережение, напоминающее об опасности подобных излишеств. Этот фильм под названием «Уличное знакомство» производства студии DEFA вышел на экраны в 1948 году. Певас превратил историю девушки Эрики в шедевр киноискусства, в котором ярко отразилась растерянность послевоенного поколения, «алчущего жизни и жаждущего любви».[141][142]

В 1949 году вышел сборник рассказов «Тысяча граммов», который занял важное место в истории немецкой литературы, поскольку включал среди прочего манифест так называемой литературы руин. В рассказе «Верность», написанном Альфредом Андершем, речь идет о муках вожделения, выпавших на долю молодой женщины, чей муж еще находился в плену. День за днем она после обеда ложилась голой на кровать и предавалась этим мукам, распаляя свою плоть мыслями: «Эти ноги, этот живот жаждут прикосновений… Ведь это же все так просто. Мне двадцать семь, и я страдаю от неудовлетворенности. Мне надо просто взять то, что мне нужно, тихо, без шума. Я же знаю, как это делается. Сейчас должен прийти этот тип с цветами. Я надену что-нибудь понаряднее и предложу ему чашку чая. А если он будет смущаться и робеть, я прямо скажу ему, что мне от него нужно». Название «Верность» объясняется тем, что героиня рассказа при этом представляет себе, как будет мучиться угрызениями совести, утолив хоть на время свою жажду мужских ласк. [143]

Литературная ценность этого текста заключается не в том, что героиня стойко сопротивляется желанию пасть в объятия почтальона или мужчины с цветами, а в той деловитости, с которой автор изображает женское вожделение – абсолютно без прикрас, безжалостно и бескомпромиссно, в духе литературы руин.