Волчье время

Если бы речь шла не о Браэне, то коадъютор приказал бы установить за ним наблюдение и взять его с поличным в тот момент, когда он попытается послать в Бейн-Арилль хоть клочок бумаги. Но в случае с капитаном Ниру верить обвинениям Ральгерда Аденора было просто невозможно. Чтобы человек, известный своей неподкупностью, польстился на подачки Сервелльда Дарнторна?.. Чушь. Куда правдоподобнее выглядело предположение, что Браэн помешал каким-то махинациям самого лорда Аденора, и Ральгерд решил избавиться от слишком честного стражника руками Ордена.

Сбивало с толку, что вельможа действовал слишком прямолинейно, в лоб. Если бы Аденор просто высосал эту историю из пальца, он ни за что не стал бы подставляться сам. Скорее уж, продиктовал бы свой донос кому-то из подручных - хоть тому же Арно Диведу - а потом подсунул бы его гвардейцам через третьих лиц. А если Аденор заговорил об этом вслух, значит, он хотя бы отчасти верил в свои обвинения.

Ирем позвал Эрлано.

- Спустись к Северной стене и пригласи ко мне Браэна Ниру. Скажешь - мне необходимо с ним поговорить.

Ирем сделал ударение на слове "пригласи", показывая, что его желание встретиться с капитаном стражи исключительно неофициально, так что требовать у капитана тут же бросить все свои дела и мчаться в Адельстан не стоит. Но даже эта оговорка не могла улучшить ему настроения.

Браэн быстро шел в сторону Разделительной стены, гадая, зачем коадъютору потребовалось его видеть.

Полученный от Крикса кошелек Браэн положил за пазуху, и чувствовал себя так, как будто бы носил у тела неостывший уголь. Капитан не представлял, как сообщить "дан-Энриксу" последние известия.

Первое письмо Крикса Браэн получил вскоре после того, как тот исчез из города. Второе - в конце весны. К каждому посланию "дан-Энрикс" неизменно присоединял некую сумму денег, прося передать ее своей приемной матери. Браэн добросовестно передавал деньги по назначению, а в ответном письме сообщал Криксу, что у его родных все хорошо. Но Фила радовалась Браэну даже в том случае, когда он приходил без всяких новостей о среднем сыне. Надо полагать, десятник чем-то напоминал ей покойного мужа - тот тоже служил в городской страже. Браэн вскоре поймал себя на том, что стал бывать на Винной улице гораздо чаще, чем необходимо. Сперва он отнекивался, когда ему предлагали остаться пообедать, но потом привык. Пока десятник ел, Фила рассказывала ему о покойном Валиоре, о беспутном старшем сыне и - с законной гордостью - о Криксе. Браэна ее приветливость слегка смущала, и, прощаясь, он решал, что больше не станет злоупотреблять чужим гостеприимством, но несколько дней спустя, сам не заметив как, опять оказывался в доме Филы. Но потом его неожиданно назначили капитаном вместо старика Валька, и на Браэна свалилось столько забот, что он больше недели не бывал на Винной улице. Когда же он пришел опять, из всей семьи "дан-Энрикса" на месте оказались только Арри и Тирен. Арри был голоден и до прихода стражника, по-видимому, несколько часов ревел, поскольку выдохся настолько, что мог только всхлипывать и икать. Выглядевший немного лучше Тирен сообщил капитану следующее - четыре дня назад Филу забрали в "Дом милосердия" во Вдовьей доле, потому что она заразилась "Черной рвотой", два дня назад закончилась еда, а позапрошлой ночью пропал Тен, который пообещал достать денег и еды, но так и не вернулся. Браэн сказал Тирену, что отведет их с Арри к папаше Пенфу, а дом пока запрет, но Тирен долго упирался - он хотел во что бы то ни стало дождаться брата. Под конец Браэн все же сумел его уговорить, а сам пешком отправился во Вдовью долю. Дурацкий поступок, если так подумать - к госпиталю все равно не подпускали посторонних, а расспросы о судьбе темноволосой женщины лет тридцати семи-восьми, попавшей к ним четыре дня назад, конечно, ничего не дали. "Белым сестрам" приходилось ежедневно принимать десятки женщин и мужчин, и они не могли отвечать на вопросы относительно каждого заболевшего в отдельности.

По-видимому, деньги Крикса следовало пока что отдать папаше Пенфу. А потом... Браэн постарался отогнать от себя мысль, что из всех заболевших "Черной рвотой" выздоравливает в лучшем случае одна десятая.

Дойдя до Адельстана, капитан осведомился, может ли он видеть коадъютора, и услышал, что лорд Ирем час назад уехал во дворец.

- Уехал? - удивился Браэн. - Но я слышал, что он болен...

- Так и есть, - кратко ответил стражнику гвардеец.

- Выходит, во дворце случилось что-то важное?

- Не знаю, - так же лаконично отозвался рыцарь. Браэн понял, что он лжет, но допытываться не стал. В конце концов, он сам учил своих парней поменьше болтать о том, что довелось узнать на службе.

- Мессер Ирем вызывал меня к себе. Я подожду, пока он не вернется.

- Монсеньор не говорил, надолго ли он уезжает. Значит, может задержаться допоздна.

- Ничего страшного, я никуда не тороплюсь.

- Может быть, приказать, чтобы вам принесли вина? - спросил гвардеец более любезно.

Браэн с благодарностью кивнул. После такой жары промочить горло в самом деле было бы не лишним.