Волчьи игры

Жаловаться Кэйррону было, в общем-то, не на что. Отбывая в Файрист, эрн Рэдрин – храните его, Морайг и Локка! – сразу пристроил юношу к себе в штат посольства. Повышение в чине случилось в положенный срок, предназначенная Кэйррону девица уродилась не только работящей, но и вполне миленькой, как говорится, в теле, а лошадок юный Сэйган с детства любил в полном соответствии с семейной традицией. И даже назначение в денщики к даме-офицерше парня не слишком расстроило. С непривычки да поначалу – неприятно, но, если рассудить по чести, велика ли разница, с кого стаскивать сапоги и кому начищать мундир? Опять же, баба – она и есть баба. Добрая. По морде до сих пор не двинула ни разу, хоть и грозилась, пьет и дурит не в пример меньше других офицеров. И путешествие это пришлось кстати, а то уж без малого пять лет провел Кэйррон на чужбине, а заморскую землю еще и не нюхал как следует, не то чтоб на зубок попробовать. Все Амалер да Амалер. А тут – Мать Морайг, красотища-то какая! Нежаркое осеннее солнышко проглядывает, мелкий дождик накрапывает не часто, дерева по краям шоссе пламенеют Локкиными кострами, утки к югу летят клинышком... Страна чистенькая, ухоженная, барышни в накрахмаленных чепцах и вышитых передниках стреляют глазками и блестят зубками. В одном кармане приятно похрустывают ассигнаты, в другом – ждет своего часа пряный кусок ветчины. Лошадки – ладные, бегут споро. Много ли надо ролфи для счастья?

Вот только местные полукровки... Эрна-то здесь недавно, не обтесалась еще эрна, не принюхалась как следует к здешнему народцу. Как бы не вышло чего... А про Княгиню и говорить нечего – одно слово, шуриа! На взгляд самого Сэйгана – это очень даже хорошо, Ее Священная Особа – воплощенная Глэнна, и честь сопровождать богиню выпадает, прямо скажем, не каждому. Но вот сумеет ли он защитить обеих дам от недобрых взглядов или, того хуже, действий? Особенно Священную Невесту! Ведь случись что – не просто шкуру спустят с самого Кэйррона, это ж всей семье позор до скончания времен!

Короче, если бы грозная эрна Кэдвен догадалась спросить совета у денщика, тот в ноги бы ей пал, но отговорил останавливаться в придорожных гостиницах. Ведь обманут, обсчитают, в пиво плюнут, сапоги сопрут и коней сведут! И эрна, судя по всему, не стала бы спорить. А вот Невеста... Ну понятно же, Невеста – она настоящая леди, а такие дамы привыкли путешествовать с комфортом. Но высказать свое мнение по поводу дорожных остановок благоговеющий Сэйган так и не рискнул. За что и клял себя потом последними словами.

Джона

В настоящий город поселок Нэшан превратился, когда местный землевладелец, насмотревшись в столицах чудес прогресса, а также посетив предварительно контору приватного аудитора, решил, что выгоднее всего построить фабрику по производству фарфора. Взял займ в банке и воплотил задуманное, облагодетельствовав местных работой и, следовательно, верным куском хлеба. Мода на изящные чашки и статуэтки знаменитых черных коров никогда не заканчивалась, а потому предприятие процветало даже в последние годы. Гражданская война, конечно, проредила количество целых столовых сервизов, но не отбила у народа охоту попивать чаи в цивилизованных условиях.

Кирпичную коническую трубу печи Джона увидела издали.

– Давай заночуем в местной гостинице? Отдохнем, выспимся, а завтра с новыми силами...

Грэйн бросила крайне подозрительный взгляд на черепичные крыши, виднеющиеся средь деревьев.

– Ты что, уже так сильно устала?

Шантийская княгиня, порядком отвыкшая от чужих возражений, упрямо нахмурила брови, став моментально похожей на злую белку.

– Я хочу остановиться здесь.

– Тьфу на тебя! Упертая змеюка, – пробурчала Грэйн. – Будь по-твоему, но потом не жалуйся.

Верно, чуяла верхним нюхом неприязнь, разлитую в воздухе. Эскизарцы, и в благополучные годы не шибко утруждавшие себя добродушием, вконец обозлились на весь белый свет. Оно и неудивительно – от затянувшихся худых лет всем плохо и характер народный стремительно портится.

На въезде в Нэшан по стародавней традиции имелся шлагбаум и полосатая будка с караулом. Все как полагается приличному городу, появившемуся слишком поздно для крепостных стен: двое сонных солдат при одноногом, но резвом прапорщике, два ржавых мушкета на троих и блохастая пустолайка в придачу. Первой начала глупая псина, когда попыталась цапнуть эрну Кэдвен за щиколотку, едва та приоткрыла дверцу кареты и поставила ногу на подножку. Так сподручнее было предъявить подорожную полицейскому чину.

– Ах, ты ж!..

Грэйн церемониться с кусачей собакой не стала – пнула так, что та отлетела шагов на семь. Псина как ни в чем не бывало подпрыгнула и зашлась в лае, но издали, не решившись снова испробовать на вкус ролфийского сапога. А вот прапорщик разобиделся, словно это его пнули.

– Это наше животное, – сообщил он с нескрываемым укором. – Казенное.

– А это моя нога, милейший. Личная, собственная, и она мне бесконечно дорога, как вы сами понимаете, – фыркнула ролфи и многозначительно посмотрела на деревянную конечность файристянского офицера.