Волчья Луна

– Идем, – зовет Луна. Ее биолампы пляшут перед ним; светло-зеленые звезды. Лукасинью опускает левое плечо. Ткань цепляется и рвется. В Жуан-ди-Деусе он себя побалует новой рубашкой. Рубашкой героя. Два шага, и он выбрался. Двадцать шагов, и он вываливается на Вторую улицу из расселины, которую до сих пор не замечал. Рука об руку Луна и Лукасинью вприпрыжку бегут по коридору к БАЛТРАНу. На станции БАЛТРАНа отдельное электропитание. Тве, кормилец Луны, хорошо оборудован пусковыми установками БАЛТРАНа. Они выходят из шлюза в грузовой отсек, который достаточно широк, чтобы разгружать там большие контейнеры.

– Цзиньцзи, – говорит Лукасинью. Перед ним висят капсулы БАЛТРАНа – ряды и колонны, в сотню метров высотой, уходящие далеко в высоту стартовой шахты.

«Местная сеть доступна», – говорит фамильяр.

– Мне нужна станция БАЛТРАНа в Жуан-ди-Деусе, – просит Лукасинью.

Цзиньцзи опускает капсулу для персонала и цепляет ее в камеру доступа. Капсула просит ввести пункт назначения.

«Я заложил маршрут, – сообщает Цзиньцзи. – Сеть БАЛТРАНа используется, так что он не прямой».

– Сколько прыжков? – спрашивает Лукасинью.

«Восемь. Я посылаю вас через невидимую сторону Луны».

– Что происходит? – спрашивает Луна, когда перед ними открывается капсула БАЛТРАНа. Она с опаской смотрит на обитую мягкой тканью внутренность, ремни и стропы, кислородные маски.

– Нужно сделать восемь прыжков, чтобы попасть в Жуан-ди-Деус, – говорит Лукасинью. – Но все будет в порядке. Просто уйдет немного больше времени, только и всего. Нам пора. Идем.

Луна медлит. Лукасинью протягивает руку. Луна ее берет. Он входит в капсулу.

– На тебе огоньки, – напоминает Луна. Лукасинью их снимает. Клейкие диски оставляют неряшливые, липкие пятна на его рубашке «Малихини». Он кладет маленькие светящиеся биолампы на пол. Они послужили им верой и правдой, и он ощущает сверхъестественную преданность к вещам. Цзиньцзи показывает, как пристегнуть Луну. Он защелкивает собственные ремни безопасности и чувствует, как сиденье – пена с эффектом памяти – размягчается, учится и подстраивается под его тело.

– Все готово, Цзиньцзи.

«Предпусковая последовательность, – сообщает фамильяр. – Как только мы запустимся, я перейду в спящий режим, пока не прибудем в Жуан-ди-Деус».

Дверь закрывается. Лукасинью чувствует, как срабатывают пневматические затворы. Гудит кондей. Капсулу освещает мягкий золотистый свет приятного, теплого, умиротворяющего оттенка. Лукасинью Корте это кажется тошнотворным.

– Держи меня за руку, – говорит Лукасинью, высвобождая пальцы из ремней безопасности. Луна легко вытаскивает собственную руку и хватается за него. Капсула дергается и падает.

– Эй, полегче! – кричит Лукасинью Корта.

«Капсула в стартовом туннеле».

– Ну как тебе? – кричит Лукасинью через гудение и дребезжание, которые теперь заполняют капсулу.

Луна кивает.

– Весело!

Ничего не весело. Лукасинью закрывает глаза и подавляет страх, пока капсула несется по магнитным рельсам к пусковой установке. Происходит рывок – Лукасинью и Луна оказываются в стартовой камере.

«Приготовьтесь к сильному ускорению», – предупреждает ИИ капсулы.

– Ух, покатаемся! – неубедительно восклицает Лукасинью, и тут пусковая система хватает капсулу, разгоняет, и внутри Лукасинью каждая капля крови, желчи и спермы спешит к ступням и паху. Его глаза болят, вдавленные глубоко в глазницы, его яйца – сферы из свинца. Он чувствует каждую кость в своем теле, она словно тычется сквозь кожу. Ремни безопасности, на которых он висит, – титановая проволочная сеть, которая режет его на дрожащие куски, а он не может даже вскрикнуть.

И все прекращается.

И у него нет ни веса, ни направлений, ни верха, ни низа. Желудок сводит судорогой. Если бы в нем было еще что-то, кроме утреннего чая, оно бы уже летало вокруг в созвездии желчи. Его лицо отекло и опухло, руки уродливо раздулись и не слушаются; пальцами, похожими на толстые сосиски, он хватается за руку Луны. Он слышит, как кровь омывает мозг. Кое-кто из друзей Абены катался на БАЛТРАНе ради секса в невесомости. Он не может себе представить, как в такой обстановке заниматься сексом. Он не видит в этом совершенно ничего забавного. И ему придется через это пройти еще семь раз.

– Луна, ты в порядке?

– Кажется, да. А ты?

Луна выглядит так же, как всегда; маленькая, замкнутая, но полная неутолимого любопытства по поводу всего, что ей случается повстречать в этом мире, будь оно космологическим или личным. Лукасинью задается вопросом, понимает ли она, что упакована в обитую мягкой тканью герметичную банку, которая летит высоко над Луной, целясь в далекую рукавицу принимающей станции – и нельзя изменить курс, осталось лишь полностью довериться аккуратности машин и точности баллистики.

«Приготовьтесь к снижению скорости», – говорит капсула. Так быстро? Времени едва хватит на прелюдию, что уж говорить о сперме, плавающей в невесомости, которую парни описывали в таких подробностях и с таким энтузиазмом.

– Мы спускаемся, – говорит Лукасинью.