Волчья мельница

В свои семьдесят два школьный учитель, по-прежнему верный революционным идеалам равенства и свободы (о братстве речь уже не шла), ничего особенного от жизни не ждал. На ферме «Семь ветров» он обрел семью. Жермен взяла за правило готовить для него вкуснейшие блюда, Норбер с нетерпением ждал его, чтобы после воскресного кофе поиграть в белот.

Шабены думали, что он — дед Жана, а значит, кровная родня крошки Фостин.

В этот четверг, однако, признания Клер разбудили в душе Базиля глубокую печаль. Он понял, что она для него не просто друг, их связывает духовное родство. С нею одной он мог часами дискутировать о поэзии эпохи Средневековья, греческой философии или о политике.

— Милая моя девочка! — тихо проговорил он. — Когда я впервые ее увидел, Клер была в три яблока ростом и уже любопытная, как чертенок!

Чередой прошли воспоминания: Клер возвращается из деревенской школы с портфелем в руке. Она всегда останавливается у его дома, чтобы поболтать немного о том, что выучила за день, и домашнем задании… Конечно же Базиль ее очень любил, и то, что только что узнал из письма, его огорчило.

— Бедная Клер! Такая молодая и уже так настрадалась!

Рассказ о трагической смерти Фредерика старика потряс, несмотря на закоренелую неприязнь к нему. Женитьба мэтра Руа на служанке вызвала раздражение. Но что его по-настоящему взбесило — так это вероломство Бертий, столь ловко обстряпавшей свои делишки за счет кузины.

— Вот ведь дрянь! И увечье ее тут ни при чем. Сама написала Жану, а потом несколько лет молчала!

Он уже с нетерпением ждал субботы, чтобы поговорить с парнем, открыть ему правду. И Жану придется его выслушать! Он просто обязан — ради Клер! В последних строчках письма молодая женщина умоляла от ее имени попросить у Жана прощения.

И вот он наконец в дилижансе, следующем по белой как мел дороге, которая соединяла Кан с несколькими крупными окрестными деревнями… Базиль долго думал, как завести разговор на нужную тему и как все обставить так, чтобы их не услышал никто из домашних. Если повезет, Жан приедет встречать его в одиночку. Но его надежды были обмануты. Гостя на остановке дилижансов поджидала Жермен. Было видно, что Базилю она очень рада. С каждым днем она все больше светилась от счастья, и это ее очень красило. В будние дни она даже перестала носить чепец — ведь муж сказал, что ему нравится любоваться ее волосами.

— Здравствуй, дедушка! — воскликнула Жермен, обнимая старика. — Жан приехать не смог — поранился, когда ремонтировал ограду.

На двуколке они отправились на ферму. Базиль часто испытывал неловкость в компании Жермен, всегда милой и услужливой. Он ведь врал ей, притворяясь близким родственником Жана. Что, если сегодня их семейное благополучие пошатнется из-за упоминания о Клер — и, опять-таки, по его вине?

— Как дела у крошки Фостин? — спросил он, невольно улыбаясь.

— Мы за ней едва поспеваем! Носится по ферме, как маленький ураган. Уж я просила Жана, чтоб глаз с нее не спускал!

Вчера утром залезла на лестницу, раскачалась и чуть не упала. У вас озабоченный вид, или мне только кажется?

Базиль отшутился, что это из-за жары. Во дворе их уже поджидал Жан. Мужчины коротко обнялись. Норбер, с Фостин на коленях, уже сидел за столом. На обед была крольчатина, запеченная в порционных горшочках с салом и чесноком, мясной пирог, а на сладкое — приятно пахнущие медом печеные яблоки.

День прошел тихо и мирно. Вечером Жермен с отцом ушли доить коров. Фостин увязалась за ними: она любила, когда ей наливали немного парного молока в жестяную кружечку, подаренную родителями.

Жан с Базилем устроились на скамейке недалеко от дома. Пару минут курили, любуясь розовым, с сиреневым отливом, небом, расчерченным яркими золотыми полосами, — так последние лучи закатного солнца подсветили краешки облаков.

— Я уж думал, не получится нам поговорить без свидетелей, — начал Базиль.

— Это что-то новенькое! — удивился Жан. — Раньше моя жена с тестем нам не мешали.

— Сразу лезешь в бутылку, мой мальчик! Успокойся, все хорошо. Просто твоя жена зовет меня дедушкой, и мне, как и тебе, вранье в тягость. Ладно, слушай! Я написал Клер, и она быстро ответила. Хочу, чтобы ты узнал, как все было на самом деле.

От Базиля не укрылась мгновенная перемена в лице молодого человека и как он сжал кулаки.

— Замолчи! — угрожающе шепнул Жан. — Пусть говорит что хочет, мне плевать!

— Не будь идиотом! Клер твоего письма в руках не держала. Его принесли на мельницу, и Бертий, слова не сказав кузине, нацарапала ответ от ее имени — чтобы не лишиться денежек Жиро, о которых так мечтала! Так что Клер буквально на днях узнала, что ты жив, и просит у тебя прощения. А еще говорит, что, если бы получила твое письмо вовремя, то обязательно бы приехала — никого дороже тебя у нее на свете не было. Она бы ушла от мужа.

К изумлению Базиля, Жан и бровью не повел. Он мог встать и уйти, но остался сидеть неподвижно, глядя в пустоту.

— Ты знаешь нашу Клер! Это не придумки, не вранье. Я не знаю более честного человечка, чем она. И теперь у нее новое горе — ты женат, и у вас ребенок.