Волчья мельница

Она внимательно присмотрелась к себе. Черты лица утончились, а тело ее, наоборот, расцвело. Бедра и груди стали круглее, а загорелая кожа прекрасно сочеталась с очень темными каштановыми волосами и черными глазами. Виктор иногда называл ее «прекрасной андалузкой».

«Я — андалузка? Какая нелепица!»

Сегодняшняя прогулка подразумевала удобную одежду. Такую, что не боится ни грязи, ни воды. Клер спрятала свои восхитительные формы под старой юбкой из коричневой саржи и просторной, желтого цвета хлопчатобумажной блузой. Собрала длинные волосы в косу, повязала голову платком. Оставалось забрать приманку — признаться, дело не самое приятное. Ее загодя приготовил Фолле. Со временем на мельнице он, мастер на все руки, стал просто незаменимым. Колен полностью на него полагался. Вот уж когда оправдалось его прозвище: Фолле всегда был при деле. То чинит замок, то косит крапиву, то перекапывает огород… Снова жениться парень не спешил, и Клер думала, что это из-за любви к свободе. С Катрин они были женаты всего ничего, однако в теплое время года он регулярно носил на ее могилу цветы, чем заслужил привязанность и восхищение крошки Раймонды. Она до сих пор оплакивала сестру, умершую от кровопотери. По крайней мере так говорили в деревне.

Не прошло и часа, как веселая маленькая компания уже шла по дороге к мосту. Солнце склонилось к самому горизонту, вызолотив ближние скалы. Многочисленные галки вились над расщелинами в камнях, где у них были гнезда.

Матье с гордым видом нес два больших фонаря. Николя — несколько сачков и раколовку, в которые они собирались ловить этих долгожданных раков. Их одолжил им Фолле. Он, кстати, торговал на ярмарке раколовками — сетками цилиндрической формы, натянутыми на металлический обруч, — собственного изготовления.

Раймонду, разумеется, тоже взяли с собой. Она шла впереди всех, неся на бедре большую корзину, из которой торчало горлышко винной бутылки. У Клер на плече была кожаная котомка, в руке — металлическое ведерко, плотно обмотанное тряпкой. И все хором пели «Когда светит луна».

Виктор, сидевший на парапете, услышал их издалека, а вскоре и увидел — и невольно залюбовался: две красивые девушки и два мальчугана со своим неизменным спутником — псом, подозрительно похожим на самого настоящего волка. Клер засмеялась, помахала ему рукой. Виктор, преподаватель истории и археолог-любитель, при виде нее испытывал приятное волнение. Снова и снова, с каждой новой встречей. Он находил Клер очаровательной. Это была еще не любовь и точно не вожделение, но острое желание оберегать и защищать ее, прогнать эту таинственную меланхолию, которую он научился читать в глубине ее прекрасных черных глаз…

Когда они были в десятке метров от моста, Виктор встал и помахал своей походной сумкой.

— Вот, прихватил с собой лимонаду и рийет[39]! А еще — свою лучшую лампу.

Он замер, уловив невероятно противный запах. Клер это заметила и сказала шутливо:

— Мой дорогой друг, чтобы поймать рака, ему нужно предложить испорченное мясо, а оно ужасно пахнет! Фолле еще в полдень вынес ведро на солнышко и там оставил.

— Надо же, я этого не знал!

Виктор присоединился к компании.

К реке можно было пройти только мимо большого поля, на котором стояли стога сена, похожие на примитивные жилища. Стерня (а колосья пшеницы были срезаны почти под корень), пожелтевшая и высохшая на солнце, потрескивала у них под ногами.

— Ловить раков — увлекательное занятие! — сказала Клер. — Вот увидите! Кладем ловушки и сачки с приманкой в воду — и можно устраивать пикник на бережке! А когда стемнеет, возьмем фонари и будем проверять наши сетки. Как только внутри будет по шесть-семь раков, вытянем их из воды за веревку.

— А куда ты будешь складывать своих… раков? — спросил Николя громко. — В корзинку?

— Нет. Для этого я прихватила полотняный мешок, — отвечала Клер. — Большой такой!

Пахло тут просто чудесно. Запах разогретой за день земли острее ощущался в прохладном вечернем воздухе. Росшие по краям тропинки дикие травы — мята, тимьян, сладкий фенхель — источали свои пьянящие, терпкие ароматы.

— Почти пришли!

Клер смотрела на Виктора.

Выражение лица у него сейчас было, как у нетерпеливого ребенка, несмотря на морщинки на лбу и вокруг глаз. В бороде уже серебрилось несколько седых нитей-волосков. Золотисто-карие глаза с восторгом взирали на долину, как если бы это были египетские пирамиды или афинский храм с треугольным фронтоном и рифлеными колоннами. Клер обожала его рассказы о путешествиях.

— Мы на месте! — сказала она, останавливаясь возле высокого тополя.

Вдоль берега речушки трава была такой же зеленой и густой. Раймонда расстелила покрывало и скатерть, красиво разложила в салатнице очищенные вареные яйца и ломтики ветчины, нарезанный хлеб, в центр «стола» поставила бутылку белого вина.

Не дожидаясь позволения, Матье и Николя вынули из корзинки бумажный пакет, в который Клер уложила свежее печенье собственного приготовления, с белой сахарной глазурью.