Волчья мельница

Пришел черед Клер войти в церковь. Она была в траурных одеждах матери, которые ей были несколько велики. Черный цвет добавлял девушке бледности. С собранными в тугой узел волосами, в вуалетке она была похожа на трагедийный персонаж.

— Сколько похорон за год, — шепнула она Базилю, который шел следом. — Но я до сих пор не верю, что мама умерла!

Колен Руа уже сидел в первом ряду, с жениным молитвенником в руке. Горестное выражение лица необычайно старило бумажных дел мастера. Его окружали работники мельницы, все — в воскресных костюмах, с серьезными лицами. Жан, после некоторых колебаний, отложил отъезд до вечера. Ему хотелось поддержать Клер в этот печальный день. Конечно, был риск повстречать доктора Мерсье, но молодой человек решился.

— Понимаю, как тебе тяжело, — сказал он возлюбленной. — Я не могу оставить тебя одну! Если приедет полиция, я сбегу.

Клер слушала его — и не слышала, но все равно поблагодарила. Мадам Колетт пришла на церемонию с дочкой, которая кормила Матье грудью. Это была крепкая молодая женщина, мать шестимесячного младенца.

Пока отец Жак говорил об Ортанс Руа, именуя ее «женщиной набожной и благочестивой, которая принесла в жертву собственную жизнь ради спасения своего ребенка», Клер утонула в море печальных размышлений.

«Если б я днем не убежала к Жану, то, может, смогла бы спасти маму! Или хотя бы успела с ней поговорить, сказать, как я ее люблю. И если бы роды прошли благополучно, доктор Мерсье не приехал бы на мельницу, не увидел Жана. И моему любимому не пришлось бы никуда уезжать! Он преспокойно бы жил всю зиму у Базиля. Для меня это было бы огромное утешение.

Сколько времени мы провели бы вместе! А если вся эта история с доктором — пустое? Что, если мсье Мерсье просто подумал: "Как похож племянник Дрюжона на юного колониста, которого я когда-то лечил… Но, конечно, это не он!"»?

В сердце у нее чувство вины боролось с мучительной тоской. Мама умерла без поцелуя, без прощальных слов, и Жан — Жан вот-вот исчезнет из ее жизни! Он обещал приехать зимой на побывку, а весной Клер должна была с ним воссоединиться, но теперь она сомневалась, что сможет оставить отца и маленького брата.

Бертий тронула ее за руку:

— Клер, ты не слушаешь кюре!

Она посмотрела на Бертий, которой черное, наоборот, очень шло. Сидя по другую сторону прохода, Гийом сочувственно улыбнулся обеим.

«Этот болван так горд собой! — подумала Клер, едва сдерживая слезы. — Ведь у Бертий теперь есть кресло на колесах!»

Его доставили на мельницу за день до похорон. Кресло было изготовлено из светлого дерева, с плетеным сиденьем, и оборудовано механизмом, приводящим в движение два больших колеса. Радость Бертий не знала предела. Ее восторженные восклицания Клер показались неуместными, ведь в доме — траур. Она сердито обратилась к Данкуру:

— Могли бы повременить с подарком хотя бы пару дней!

Гийом ничего не ответил. Не меньше часа Клер наблюдала, как он катает кресло во дворе и по дороге. Бертий забавлялась, как дитя: просила отвезти ее то к мельничным колесам, то к огороду.

Перед отправлением траурного кортежа к кладбищу кюре подошел к Клер. Его скорбь была искренней.

— Мое дорогое дитя, я представляю, как велико твое горе. Будь сильной, обратись за утешением к Господу. Твоего братика нужно как можно скорее окрестить. Младенцы слабы, и если, паче чаяний, случится новое несчастье и он не приобщится к таинствам Церкви… Мадам Ортанс с небес нас за это не поблагодарит…

Девушка кивнула, соглашаясь. Непонятно только, почему все обращаются к ней, а не к отцу. Жан поджидал ее в сторонке. Она хотела было броситься к нему, когда к церкви верхом подъехал Фредерик Жиро.

— Увидимся позже, у Базиля! — шепнула она возлюбленному.

Разом помрачнев, Жан поспешил смешаться с толпой работников мэтра Руа. Фредерик подошел, схватил руки Клер и стал целовать.

— Примите мои искренние соболезнования! Я был в Ангулеме и узнал только сегодня утром, по приезде.

Девушка поблагодарила грустной улыбкой. Она показалась Фредерику такой уязвимой, хрупкой… Он тронул ее за плечо:

— Клер, дорогая, вы можете на меня рассчитывать. Разумнее будет ускорить нашу свадьбу. Я могу нанять вашему брату кормилицу, займусь его воспитанием!

Фредерик вел себя так, словно она нежно его любила и ее единственным желанием было во всем положиться на него. Клер мягко убрала его руку.

— Отец вполне способен обеспечить Матье всем необходимым! И нет закона, по которому я могла бы стать официальной опекуншей своего брата.

Что касается свадьбы, я, наоборот, прошу об отсрочке. Траур длится год, и я намерена его соблюсти.

В ее тоне чувствовался упрек: он и сам недавно похоронил отца и мать, но на приличия Фредерику было плевать. Молодой человек такому ответу не обрадовался.

— Поговорим об этом позже! — обронил он. — Простите меня, мадемуазель! Я выбрал неудачный момент.

— Не извиняйтесь! И спасибо, что пришли.