Волчья песнь

Без понятия, кого он пытался убедить, себя или меня. Поэтому просто спросил:

— Почему?

— Из-за того, что означает имя Беннет.

— И что же оно означает?

Я вспомнил, как Мари назвала его павшим королем. Теперь ее тело превратилось в пепел, сожженный и разбросанный по всему лесу.

— Уважение, — ответил он. — И Омеги этого не поняли. Они думали, что смогут проникнуть на мою территорию. В мой дом. И забрать у меня. Мы пролили их кровь, потому что они не знали свое место.

— Я убил его, потому что он угрожал моей маме.

Томас положил руку мне на затылок и нежно сжал.

— Ты был очень храбрым, — негромко сказал он. — Защищал то, что принадлежит тебе. Ты будешь вершить великие дела, и люди станут благоговеть перед тобой.

— Томас, — произнес я.

Он посмотрел на меня.

— Кто ты? — потому что было что-то еще, чего я не понимал.

— Я твой Альфа, — ответил он.

И я принял это как данность.

ГЛАВА 13

ШОРТЫ С НИЗКОЙ ПОСАДКОЙ/ТЫ И ДЖО

Это не было постепенным процессом.

Погодите-ка.

Неправда.

Я просто не знал, что это происходит постепенно.

Но, наверное, так оно и было. Должно было быть.

Потому что только так можно объяснить тот космический взрыв, который состоял из желания и потребности, и мой, мой, мой. Сила его казалась абсурдной. Должно быть, это уже жило внутри. В течение длительного времени.

* * *

В августе Джо исполнилось семнадцать. Мы, как обычно, устроили вечеринку. С тортом и подарками, и он так широко улыбался мне.

В сентябре Джо пошел в старшую школу. Келли только-только собирался получить степень магистра. Картер работал с Марком и Томасом. Элизабет занималась тем, что делало ее счастливой. Гордо решил повременить с открытием второй мастерской. Мама улыбалась чаще обычного. Я работал, дышал и жил. Мои руки запятнала кровь, но это было ради стаи. Мне снились кошмары о мертвых волках с проломленными головами. Я просыпался весь в поту, но каждый раз, когда видел мамину улыбку, чувство вины ослабевало все больше.

Однажды вечером в октябре меня поцеловала Джесси. Я ответил на ее поцелуй, но потом отстранился. Она грустно улыбнулась и сказала, что все понимает. Я не стал говорить ей, что ни с кем не был с той самой ночи, когда пришли Омеги, потому что нельзя было терять бдительность. Нельзя было отвлекаться. Как не сказал и о том, что уже не испытываю к ней былых чувств. Поэтому просто извинился и покраснел, а она покачала головой и ушла домой.

В ноябре Картер встречался с девушкой по имени Одри, она была милой, хорошенькой и хрипловато смеялась. Любила выпить и потанцевать, а потом в один прекрасный день перестала появляться. Картер пожал плечами и сказал, что это было не всерьез. Просто развлечение.

В декабре выпал снег, и я бегал вместе с волками, пока он сыпал с неба, зимняя луна сияла над головой, пар изо рта тянулся следом за мной, когда стая выла вокруг меня свои песни.

В январе в дом Беннетов пришел человек и долго беседовал с Томасом в его кабинете. Он был высоким с проницательными глазами и двигался как волк. Звали его Осмонд, и когда он уже уходил поздно вечером, то остановился напротив меня и сказал:

— Человек, да? Ну что ж, полагаю, каждому свое…

Его глаза вспыхнули оранжевым. А потом он ушел, и я всерьез подумывал о том, чтобы швырнуть ему в затылок кружку с чаем.

В феврале молодой человек провожал Джо домой из школы. Джо казался растерянным, но не прогонял его. Они были ровесниками, звали его Фрэнки, невысокий, черноволосый, с огромными карими глазами, которые неотступно следили за Джо. Он побаивался меня, и Джо это очень забавляло. Как-то посреди месяца я вошел к нему в комнату и застал их, когда Фрэнки склонился и поцеловал Джо в губы. Джо замер. Я замер тоже, но лишь на миг, прежде чем выйти из комнаты и бесшумно прикрыть за собой дверь. Затем тихонько улыбнулся про себя, в то время как какое-то странное змеящееся чувство свернулось у меня внутри. Я ушел, надеясь, что он счастлив. Этот маленький узелок внутри так и не исчез, но я научился не обращать на него внимания.

Был март, когда в три часа ночи Джо постучал в дверь с криком:

— Окс, Окс, Окс!

Я запаниковал, схватил монтировку и велел маме оставаться в своей комнате. Она уже успела вытащить кинжал, и я остановился, чтобы сказать, что она круто выглядит. Мама закатила глаза и отправила посмотреть, что случилось.

Я открыл дверь и Джо выпалил:

— Окс…

Он не пострадал. Крови не было. Никто его не преследовал. Он был в порядке. Физически. Но это не имело значения. Я притянул Джо ближе, его руки запутались в моих волосах, и он вздрогнул, когда прижался ко мне.

— Что случилось?

— Фрэнки, — произнес он, и я поразился своим сердцу и разуму, когда вдруг начал замышлять смерть семнадцатилетнего парнишки, который любил арахисовое масло и мультики. Я поклялся себе, если тот причинил вред Джо, от него не останется и мокрого места.

— Что он сделал?

— Ничего, — ответил Джо. — Он ничего не сделал.

— Тогда в чем дело?

— Ты придурок! — выкрикнул Джо, отстраняясь.

— Что? — переспросил я, потому что… что?