Волчья река

Я поворачиваюсь к ней, моя дочь тоже. Ви наклоняется вперед, глядя на свой сорванный ноготь. Под ним набухает ярко-алая капля крови, и она поднимает палец, чтобы эта капля скатилась по коже.

Я инстинктивно встаю между ней и своей дочерью – несмотря на то, что Ви прикована к месту.

– Я знаю, кто ты, Ланни, – говорит Ви и смотрит мимо меня. – Твой папа был насильником и убийцей. Все это знают. И, наверное, думают, что ты тоже плохая.

– И что ты хочешь этим сказать? – К чести Ланни, голос у нее не дрожит.

– Только то, что ты знаешь, каково это. Я этого не делала. Я не хорошая девочка, но и не убийца. Только не маму. Только… – Глаза ее неожиданно наполняются слезами, но Ви не плачет. Она моргает, и капли катятся по ее щекам. Я гадаю – нет ли у нее природной актерской способности плакать по собственному желанию. – В доме было темно. Я споткнулась, упала на нее и вся перемазалась в крови. Моя рука провалилась в нее. – Мне кажется, что меня ударили в живот. Она делает мучительный вдох и склоняет голову. – Вот что там произошло. Вы хотели знать. Вот вам правда.

– Мисс Проктор, – строгим тоном окликает нас от двери охранник. Я киваю Ви и веду Ланни прочь. Все еще держусь позади нее, словно щит между моей дочерью и девушкой, о которой я не знаю, могу доверять ей или нет.

– Мам? – Пока мы стоим в тамбуре между допросными и камерами, Ланни поворачивается ко мне. – Как ты думаешь, она врет?

– Врет о чем? – спрашивает Спаркс, проверяя свой телефон.

Он пропустил последнюю часть разговора. Слишком уж был занят. Я говорю:

– Если вам нужно что-то, что вы можете использовать для защиты, так вот: она сказала, что споткнулась в темноте о труп своей матери и упала на него. Отсюда и кровь на ее одежде. И вы знали бы это, если б не спешили так на свою следующую встречу.

Он моргает.

– Мисс Проктор, она далеко не единственный мой клиент.

– А другие ваши клиенты тоже находятся под судом за убийство?

Он оскорбленно выпрямляется:

– Это несправедливо…

– Несправедливо – когда невиновного человека запирают в таком месте, – говорю я ему. – Поищите ударное разбрызгивание.

– Что?

– При выстреле из дробовика на близком расстоянии возникает ударное разбрызгивание – мельчайшие капли крови разлетаются широким кругом. Невооруженным глазом этого можно не увидеть. Если на ее коже или одежде нет этого круга из брызг, значит, Ви никак не могла застрелить свою мать с близкого расстояния. – Я делаю паузу и понижаю голос: – Она сказала, что, когда упала на труп, ее рука провалилась в рану. Чтобы проделать в теле такое отверстие, выстрел должен быть произведен с очень близкого расстояния. Чем дальше, тем сильнее разлет дроби.

– Спасибо. – Он записывает это в блокнот. – Я боюсь даже спрашивать, откуда вы это знаете.

– Я обычно стараюсь узнать побольше, особенно о работе патологоанатомов.

Спрашиваю его о людях, о которых упоминала Ви – о тех, которые видели ее предыдущим вечером, – и Спаркс обещает, что проверит их. Я в этом не уверена.

– Мистер Спаркс, – говорю я, – вы действительно намерены защищать ее? Или просто делаете это все для галочки?

Адвокат смотрит на меня, и его взгляд за изящными очками, водруженными на нос, выглядит… очень холодным. Я часто слышала, как юристов именуют акулами, но редко видела у кого-то из них настолько акулий взгляд. Потом он моргает, и это впечатление исчезает.

– Я сделаю всё, что смогу. Важно то, что мы верим в ее невиновность, так?

Верю ли я?

Честно говоря, понятия не имею.

* * *

Спарксу кто-то звонит. Разговор получается резкий и короткий, а я оглядываюсь назад, в сторону допросной, где Веру Крокетт отстегивают от стола. Она поднимает голову и смотрит на меня. И в эту секунду ко мне приходит знание.

Я знаю, что Ви Крокетт не убивала свою мать. Это ощущение на уровне инстинктов. Мне не нравится эта девушка, у нее куча проблем, и то глубокое впечатление, которое она, похоже, произвела на мою дочь, заставляет меня нервничать. Но я вижу, что Ви в шоке, она реагирует на все странным и непредсказуемым образом. Но под этим лежит глубокая, болезненная травма. Я вижу это.

– Мисс Проктор?

Спаркс неожиданно оказывается рядом со мной. Я не слышала, как он подошел, и его голос заставляет меня вздрогнуть. Вижу, что он замечает это, однако извиняться не собирается.

– Что вы планируете делать дальше?

– Взять детей и Сэма и уехать из города, – отвечаю я ему. – Я сделала то, что обещала. Помогла вам разговорить Веру. Теперь вам известна ее история.

Похоже, он испытывает облегчение, услышав это, хотя это не совсем то, чего я ожидала. Я думала, Спаркс будет просить и дальше помогать ему. Но он не просит, только кивает.

– Что ж, доброго пути. Желаю вам удачи, мисс Проктор.

– Вам тоже. Как вы думаете, у нее есть шанс?

– Больше, чем было у ее матери.

Мне это не нравится. Мне не нравится его незаинтересованный вид. Пятнадцатилетняя девушка заслуживает большего. По выражению лица Ланни я вижу, что она чувствует то же самое.

Спаркс идет впереди нас. Глядя на него, моя дочь говорит:

– Нам же не нужно уезжать прямо сегодня, верно?