Волчья сотня

Она тихо рассмеялась, и Борис вскочил на ноги, забыв обо всем.

– Софи, дорогая…

– Молчите, – шепнула она, обвив руками его шею, и Борис Ордынцев получил такой поцелуй, какого не получал еще никогда в жизни, хотя был уже далеко не мальчиком.

«Нехорошо, конечно, стыдно перед памятью Азарова, – пронеслось у него в мозгу, – ну да ведь его нет, а она ему все же была не жена».

Софи прижималась к нему все крепче, из глубины ее сердца вырвался вдруг воркующий стон. Не отрываясь от ее губ, Борис подхватил ее на руки и сделал несколько шагов в сторону спальни, но Софи мягко, но настойчиво освободилась.

– Вы… Вы с ума сошли! – голос был возмущенный, но глаза говорили совершенно другое. – Мы же не можем здесь… когда в любую минуту меня могут позвать к княгине…

– Но когда же, Софи, когда и где? – задыхался Борис.

– Мой мальчик, я все устрою, а сейчас вы должны идти.

– Но вы обещаете?

– Конечно, – голос ее чаровал, а фиалковые глаза сулили неслыханное блаженство.

Он с сожалением выпустил ее из объятий и нетвердыми шагам направился к двери. После его ухода Софи закурила длинную дамскую папиросу и подошла к окну. Когда внизу появился Борис, она спрятала руку с папиросой за занавеску и помахала ему свободной рукой. Она была совершенно спокойна, потому что выяснила все, что ей было нужно, когда прижималась к нему в страстном поцелуе, – картина Мантеньи была у него.

Еще в саду из раскрытого окна Борис услышал смех Вари. Это было так удивительно – слышать ее смех, звонким колокольчиком рассыпавшийся по комнате. Раньше она только плакала, потом болела, и Борис думал, что сестра разучилась смеяться. Войдя в комнату, Борис понял, кто сумел заставить сестру смеяться. Алымов сидел у стола и тоже выглядел необычайно оживленным. Исчезло хмурое выражение лица, даже появился румянец на щеках. Они смотрели друг на друга и все время спрашивали: «А помнишь?» Борис открыл дверь, думая, куда бы ему половчее спрятать картину.

– Где ты был? – осведомилась Варя, и в голосе ее послышались ревнивые нотки.

– У княгини Анна Евлампиевны, она больна, – коротко отвечал Борис.

– А эта женщина, ее компаньонка, тоже была там? – Варя подошла и звонко чмокнула его в щеку.

– С чего ты взяла? – неподдельно удивился Борис.

– От тебя пахнет ее духами, – уверенно заявила сестра.

– Вовсе это не ее духи! – запротестовал Борис.

– А чьи же тогда? Вот и попался! – Варя засмеялась и как в детстве захлопала в ладоши.

– Варвара, прекрати! – сердито заговорил Борис. – Я к княгине ходил по делу.

– Да ты посмотри на свое лицо, – не унималась сестра.

– Она права, – поддержал Алымов, – у тебя брат, физиономия так сияет, что весь Ценск осветить можно, не хуже электричества.

– Саенко! – рявкнул Борис. – Аркадий Петрович скоро придет?

Глава пятнадцатая

Партия наметила жесткие меры, которые должны провести все партийные, советские и профсоюзные организации для привлечения более широких слоев рабочего класса к делу борьбы с Деникиным на Южном фронте, который стал главным фронтом страны…

В.Ленин. Правда, 1919

На третий день после возвращения из рейда офицеры собрались в ресторации Пунса. Компанию пригласил Петр Алымов, который, естественно, никому не сказал о том, что попросил его об этом Ордынцев. Борис же назвал Алымову участников нынешнего сборища. За столиком неподалеку от эстрады сидели Алымов, Мальцев, Осоргин, Коновалов и Ордынцев.

Народу в зале было предостаточно, дамы в присутствии такого количества офицеров, что называется, воспряли духом и показали себя во всем своем великолепии. Сияли свечи и бриллианты, звенели хрусталь и дамский смех.

Сцена была украшена разноцветными китайскими фонариками, сзади какой-то голодный художник намалевал пагоду. Заиграла тихая музыка, и на сцену мелкими шажками выбежали девицы из кордебалета, с японскими веерами и в кимоно. Публика перестала разговаривать, с любопытством ожидая, что последует дальше. Но внезапно в луче света появился грустный человек в костюме Пьеро, лицо его было щедро присыпано мукой, а глаза подведены черным.

– В бананово-лимонном Сингапуре… – завыл он, бездарно подражая Вертинскому.

Посетители ресторана разочарованно вздохнули и вернулись к прерванным занятиям – еде и легкому флирту.

Борис старался показать всем, что сегодня он много пьет. Он сидел в стороне от штабс-капитана Коновалова, которого увидел воочию только вернувшись из рейда – раньше как-то не случалось. Борис старался рассмотреть его, но незаметно, чтобы не спугнуть. Он надеялся, что ему удастся скрыть свое отношение к этому человеку – ведь в том, что именно Сергей Коновалов является тем самым предателем, пославшим на смерть больше тысячи людей, у Бориса уже не осталось сомнений.

– …Сингапуре… В бурю… – тянул жалкий Пьеро.