Волчья стая

Отпрянув от агонизирующего диверсанта в темноту, Ветров осмотрелся и приготовился к ответной атаке. Однако в мертвенном свете зависшего в воде буксировщика больше никого не было. И только в глубине, окутанное темным облаком, безвольно раскинув руки, исчезало тело убитого им аквалангиста. Выждав еще несколько минут и заметив на одном из боковых килей корабля какой-то посторонний предмет, старший лейтенант скользнул к нему. Это была морская магнитная мина, с вставленным в нее взрывателем-вертушкой. Он осторожно снял ее и, вернувшись к буксировщику, обнаружил там контейнер еще с двумя. Опасные находки следовало немедленно удалить подальше от крейсера и, сунув мину в контейнер, Ветров принял решение доставить все к стенке причала. С помощью подводного скутера, это было проделано незамедлительно, и вскоре контейнер покоился на дне у одной из бетонных опор. Оставалось последнее — представить начальству доказательства уничтожения диверсанта. Для этого, используя буксировщик, старший лейтенант опустился на дно и внимательно осмотрел тело аквалангиста. Удар ножа пришелся на дыхательный мешок и горло противника. Увидев на его руке фосфорицирующие в темноте водолазные часы-компас, Ветров снял их и захватил с собой. После этого, запустив буксировщик, он направился к корме, внимательно осматривая по пути, днище корабля.

Когда подчиненные Ветрова извлекли его из шлюзовой камеры и помогли снять акваланг, старший лейтенант коротко доложил старшим офицерам о происшествии и протянул им снятые с руки диверсанта часы.

— М-да, Иван Васильевич, дела, — взглянул на начальника разведки Худяков. — Он же курва, мог всех нас поднять на воздух.

— Или пустить ко дну, — в тон ему ответил капитан 1 ранга. — Так ты говоришь, Алексей, взрыватели мин были с вертушками?

— Ну да, — прохрипел Ветров, с помощью моряков освобождаясь от гидрокостюма.

— Хитро придумали, сволочи — хмыкнул разведчик. — Эти вертушка привела бы мины в действие, где-нибудь в Северном море, а там глубины до семисот метров. И, как говорят, концы в воду. Ну, ладно, — потрепал он по плечу Ветрова. — Ты герой, давай, пока отдыхай, а мы на доклад. Порадуем командующего.

Когда высокие гости разъехались, о «ЧП»[95] доложили Хрущеву. Импульсивный генсек пришел в ярость и в свойственной ему манере высказал все, что думал об англичанах. Потом успокоился и приказал доставить к нему Ветрова.

— Здравия желаю! — деревянно приветствовал тот высокое начальство, переступив комингс офицерского салона. — Старший лейтенант Ветров, по вашему приказанию прибыл.

Молодец, капитан-лейтенант! — подойдя к нему и пожав руку, сказал Хрущев. — Поздравляю тебя с орденом «Красной Звезды».

— Служу Советскому Союзу! — четко ответил Ветров. А потом подумал и добавил, — только вы ошиблись, Никита Сергеевич, я старший лейтенант.

— Ошибаюсь я редко, — улыбнулся генсек. — По чину не положено. Арсений Григорьевич, — обернулся он к стоящему сзади адмиралу, — немедленно подготовь документы на орден и звание.

Еще через несколько дней, благополучно завершив визит, советская правительственная делегация вернулась на родину.

Эпилог

Погожим летним вечером 1960 года, когда на праздничные карнавалы в Аргентину съезжаются сотни тысяч туристов, в роскошных апартаментах одного из фешенебельных отелей Мар-дель-Плата, с удобством коротали время три респектабельных господина. Это были собравшиеся на очередную встречу, Борман, Мюллер и Глюкенау.

Время наложило на них свой отпечаток, но выглядела вся тройка достаточно бодро.

Изменив внешность и обзаведясь аргентинским паспортом, Борман на деньги партии приобрел виллу в живописных предгорьях Анд, где, живя затворником, писал историю Третьего рейха.

Получив свою долю, Мюллер обосновался в соседнем Уругвае и не без помощи старых соратников, через некоторое время связался с западногерманской разведкой Бундес Нахрихтен Динст[96], где в качестве руководителя подвизался его давний знакомый Рейнхард Гелен[97].

Ну а Глюкенау, нажив капиталы на торговле бокситами, обратил их в акции и путешествовал на собственной яхте по экзотическим островам Карибского моря.

Расположившись на увитой зеленью, прохладной террасе с видом на море, вся тройка неспешно потягивала рубиново отсвечивающее в хрустальных бокалах тинто и обменивалась мнениями о происходящих в мире событиях.

— Да, господа, — многозначительно сказа Борман. — Как я и предполагал, Советы на грани войны с Америкой, и они обязательно вцепятся друг другу в глотку.

— Сомневаюсь в этом, — не согласился Глюкенау, — американцы слишком осторожны и вряд ли пойдут на дальнейшее обострение отношений с русскими.

— А вот здесь, Людвиг вы не правы, — как всегда невозмутимо произнес Мюллер и, переглянувшись с Борманом, вышел в соседнюю комнату. Через минуту он вернулся с тонкой папкой в руках и снова уселся в мягкое кресло.

— Здесь довольно интересный документ, Людвиг, — открыл папку Мюллер. — Я не так давно получил его от бывших коллег из ведомства Гелена. Цитирую.