волчья жизнь, волчь законы...

Комари с Дробышевым сходили в роту за шинелями, вернулись в столовую. Они оказали всю помощь, какая потребовалась от них поварихе тёте Росте, залегли отдыхать. Дробышев не чувствовал под собой ног. Ломило спину. Только сейчас он понял, насколько устал. Это был его второй наряд по столовой.

Лёжа на втором ярусе, свесившись головой вниз, он спросил у сослуживца.

– Слушай, Комари, на днях в часть должны пригнать шнэксов. А ты будешь их строить?

– Конечно, – живо ответил старый «череп». Напоминание о появлении собственных «шнэксов» очень приподняло ему настроение. – Пускай вешаются, падлы! Я шуршал, теперь пускай другие шуршат. Буду их лупить, только в путь. Пускай узнают, что такое Армия. Кто не был в Армии, тот не понял жизни.

Комари был украинец. И в роте разговаривал с земляками на родном языке. Но с Дробышевым он говорил по-русски.

– И тебе будет их не жалко?

– Жалко у пчелки… – грубо ответил Комари. Эта грубость не совсем вязалась с его добродушным, несколько «лоховатым» лицом. Дробышев знал по рассказам «гусей», что Комари «по духане едва не зачмырился». Теперь Комари будет «дедом». – Буду их строить на подоконниках, только в путь. Суки, маменкины сынки, окопались там на гражданке! Я им покажу, что такое Армия!

Дробышев задумался: «Интересно, а когда я буду дедом… буду ли я бить других? Начёт уборки в кубрике и шуршанию в наряде по столовой – это вполне нормально. Раз я сегодня шуршал, как негр, пускай другие шуршат, когда я буду старым.» Дробышев ещё точно не решил, будет ли он «отправлять» других «в будущее». «Ладно, не хрен об этом думать. До этого времени надо дожить».

Дробышев уснул.

…Дробышева и Комари разбудили в половине седьмого утра. Это пришёл старшина с ротой.

Наряд позавтракал первым. В столовой, кроме них и поваров, никого ещё не было.

А потом начался изнурительный процесс работы. Подношение тяжёлых кастрюль с горячей пищей к раздаче, мытьё посуды, уборка зала и варочного цеха. Мытьё полов в коридоре и вестибюле. Подметание и уборка крошек в хлеборезке. Постоянный крик старшины. Мат-перемат. Всюду снующие «деды».

Наряд только закончил с уборкой столовой после завтрака, а уже надо было готовится к обеду.

Вербина и Дробышева отправили в другой конец столовой, в овощную комнату. Высокий, несколько сутуловатый повар дядя Вася, с длинными, как у орангутанга, руками, выдал им тупые ножи, точильный камень, и, указав на высокую груду почерневшей капусты, велел почистить.

Глава 15

Часов в одиннадцать в столовую пришёл начальник продовольственной службы части майор Мороз. Он был сегодня не в духе – поругался с женой, – и искал повода, чтобы выместить свою злобу на наряде по столовой. Войдя в столовую через боковой вход, он сразу же попал в посудомойку. Полы, выложенные дешёвой, но надёжной плиткой, были чисто выметены и вымыты. Рыжий лично проконтролировал работу «гусей». Мороз заглянул в глубокие металлические ящики, из нержавеющей стали (именно в них солдаты мыли грязную посуду; раковин в посудомойке не было), но здесь тоже было чисто и на внутренних стенках не было скопившегося комбижира. Тогда Мороз подошёл к подоконнику, провёл пальцем по батарее. Там лежал слой двухнедельной пыли.

– Это то такое? Солдат, я тебя спрашиваю, что это такое? – заорал Мороз, тыча своим пальцем чуть ли не в нос Рыжему.

Вчера, принимая наряд у второй транспортной роты, рядовой Куриленко не сильно заботился о том, насколько чисты помещения столовой, оставленные старым нарядом, так как не ему, а «гусям», предстояло устранять все замеченные недостатки. Сегодня Рыжий пожалел о том, что не принял наряд должным образом.

Мороз, обматерив Куриленко, велел ему немедленно протереть пыль с батареи, вымыть стёкла и снять паутину.

Как только Мороз ушёл, Рыжий через окно приёма грязной пищи окрикнул Вдовцова и Арбузова, мывших зал:

– Эй, гуси, бегом сюда!

Арбузов и Вдовцов, покидав швабры, прибежали в посудомойку.

– А ну, бегом, порядок здесь навести. Старого из-за вас сношали. Давайте, быстренько, пыль с батарей протрите, помойте окна и счистите паутину. Доложите о выполнении!

Арбузов и Вдовцов с энтузиазмом принялись за работу, а Рыжий, с сознанием выполненного долга, неторопливо и важно отправился в зал. Но, похоже, ему сегодня не везло. Там он опять натолкнулся на майора Мороза.

– Солдат, я тебе что… неясно сказал? – глаза Мороза пылали гневом.

– Товарищ майор, там уже во всю наводится уборка. Через пятнадцать минут всё будет готово.

– А ты какого… без дела тут стоишь? Что типа «старик» и тебе «не положено»? Почему тут швабры на полу валяются? А ну, бегом убирать!

Делать нечего. Куриленко с унылым видом поднял швабру, стал лениво возить ей по полу, таская длинную рваную мешковину.

– Солдат, я не вижу в твоих глазах огня! Я не вижу бодрости в твоих движениях!

Увидев, что Рыжий, выплеснув на пол воды, прибавил скорости, растирая её шваброй, удовлетворённый Мороз пошёл к поварам. Там ему Фомич с дядей Васей поднесли стакан самогона, собрали на стол закусить.