Волчий след (СИ)

Быстрым шагом я направилась к дому. Единственной угрозой могла оказаться Эллен, хотя даже следовавший по пятам Нейт перестал быть для меня препятствием. От мысли, что в таком состоянии я могу навредить матери или брату, мне хотелось вонзить что-нибудь достаточно острое себе в грудь.

Я боялась собственных мыслей.

Внезапно Нейт догнал меня и схватил за руку, заставляя обернуться. В его глазах пылали тревожные огни.

— Будет только хуже! — предупредил Нейт. — Они люди, Джейн!

— Они — моя семья, — запротестовала я и вырвала запястье из его хватки. Выглядел Нейт при этом больше, чем потрясенным, и я на миг поняла, как сильно раню его.

— Ты не будешь думать о том, что они члены твоей семьи, — сокрушенно ответил он, продолжая смотреть на меня с мольбой.

Рассудком я понимала, что он заботится обо мне и моих близких, но возбуждение заставляло думать иначе. Казалось, он просто хочет держать меня при себе.

— Я ничего не сделаю. Мне нужно поспать, да и только.

Конечно же, я врала. В таком состоянии невозможно уснуть, но сейчас мне необходимо было отделаться от Нейта. Сама мысль о том, что его общество стало таким неприятным, была отвратительна, и я испытывала искреннюю ненависть к себе. И к нему тоже — его забота вдруг начала меня раздражать.

— Прошу, уходи, — взмолилась я и решительно направилась к дому.

Хлопок дверью выдался неожиданно громким и резким, словно я пыталась разорвать невидимую связь между нами. Дыхание участилось, сердце разрывало грудную клетку. Пол ушел у меня из-под ног, когда запахи накатили волной.

Стараясь не дышать, я хрипло крикнула:

— Это я! Очень устала, пойду к себе!

— Джейн? — послышался удивленный голос мамы.

— Да! Иду спать! — повторила я, и поспешила в гостиную.

Каждый шаг давался с трудом, словно я пробиралась через болото. Вся моя сущность протестовала, умоляя найти живое существо и сделать то, для чего природа сотворила меня.

Щелчок дверного замка привел меня в чувство. Я осмотрелась и обнаружила себя стоящей в центре спальни. Здесь не было Нейта, мамы или кого-либо еще, кто мог бы стать моей жертвой.

Я ждала облегчения, однако ничего не изменилось. Забравшись под одеяло, я не почувствовала уединения, хотя так надеялась. Возможно, виной тому был Нейт. Я ощущала его отдаленное присутствие, и это сильно раздражало. Его запах щекотал ноздри, дразнил и выманивал меня. Тихий стон вырвался сквозь сжатые губы, и я стиснула в кулаке край подушки.

Мои глаза были закрыты, но я чувствовала, что зрение вновь меняется. Внутри меня горело пламя. Оно сжигало все, что я так бережно хранила семнадцать лет смертной жизни.

*

Я лежала, уткнувшись пылающим лицом в подушку, а мир кружился вокруг меня. Каждый вдох давался с трудом, воздух, наполненный сотнями запахом, обжигал горло. Одно радовало: запах «фольксвагена» исчез, и мне стало немного легче.

Стрелки часов медленно чертили круги по циферблату, приближая время к полуночи. Я боялась шевельнуться, казалось, малейшее движение может сорвать оковы с моих рук.

Начала болеть голова, да так сильно, что я даже не заметила, когда в спальню вошла Эллен. Ее голос заставил меня испуганно вздрогнуть.

— Джейн, — позвала мама встревоженно.

Я резко вскочила в кровати, отползая в самый дальний угол, подальше от матери. Дурацкие фиалки лезли в голову, глаза заволокло красной пеленой. Я резко заморгала, пытаясь сбросить дурман.

Она моя мать.

— Ты заболела? — спросила Эллен.

Я замотала головой, пытаясь удержать себя на месте. Мои попытки выдержать запах матери казались ничтожными.

— Тебе что-то нужно? — продолжала мама в растерянности, и я опять покачала головой. На лице Эллен застыла тревога. — Я должна наведаться в больницу, срочный вызов. Лукас ночует у друга, так что ты остаешься одна. — Полных три секунды она внимательно изучала мое лицо. — Ты плохо выглядишь. Тебе, правда, ничего не нужно?

— Не волнуйся, — выдавила я сквозь зубы.

— Скоро вернусь, — сказала мама, не сводя с меня пристальный взгляд. Я не могла ее в этом винить. — Может, стоит позвонить Нейту? Или Ханне?

— Нет! — резко отмахнулась я, чем окончательно напугала маму. Ее глаза округлились. — Я простудилась, ничего серьезного.

Каждое слово давалось мне с трудом, и Эллен это заметила, но перечить не стала и вышла из комнаты. Я ждала, пока она спустится в гараж, и только потом позволила себе расслабиться.

Мои руки сами собой сжали одеяло, да так крепко, что побелели костяшки пальцев. Когда «опель» покинул улицу, я осмелилась принять душ. Щедро наполнив комнату искусственными запахами, я почувствовала тошноту, но голод отступил.

Холодный душ немного взбодрил меня, и я вернулась в кровать, закутанная в халат. Нужно было понять, что делать дальше. Я сменила халат на джинсы и футболку и начала мерить комнату шагами.

Мозг отказывался работать, когда кожа горела и в каждой клеточке тела гнездилась боль. Не знаю сколько времени прошло до того момента, когда в прихожей послышался голос мамы. Я напрягла слух.

— У нее очень болезненный вид, — жаловалась она Майку на ходу.

— Может грипп?

— Был ведь недавно.