Волчица и пряности. Том III

— Вот за это Амати спасибо, — произнёс Лоуренс.

Они вошли в комнату и, открыв окно, оказались в первых рядах. Чтобы полностью увидеть перекрёсток, всего-то требовалось немного высунуться из окна, но и без этого всё было прекрасно видно. На свирелях и барабанах играли зловещего вида люди в чёрных рясах, полностью скрывавших лица, так что нельзя было даже разглядеть, мужчины это или женщины. За ними следовала группа в не менее странных костюмах: несколько человек прятались под гигантским балахоном, сшитым из больших кусков ткани, и держали над собой маску; другие изображали гигантов, встав под длинным одеянием друг другу на плечи; иные несли огромные мечи, сколоченные из множества тонких дощечек, кое-кто нёс лук, который был гораздо выше человеческого роста. Когда все эти великаны потрясали мечом или луком, публика оживлённо гудела.

Лоуренс решил, что ничего нового уже не покажут, как вдруг толпа зашумела сильнее прежнего и заиграли другие инструменты. Холо охнула, и Лоуренс, чтобы не загораживать ей вид, высунулся из окна. Гостиница стояла к юго-востоку от перекрёстка, и, похоже, с востока появилась другая группа, тоже одетая в невероятные костюмы. Впереди так же шли люди в чёрных рясах, а за ними двигались участники, наряженные иначе, чем в первой группе. У одного было вымазано чёрным лицо и приставлены бычьи рога, у другого виднелись птичьи крылья за спиной. Многие были одеты в звериные шкуры. Если бы Холо шла вместе с ними, выставив свои уши и хвост, она бы смешалась с толпой и не привлекла к себе никакого внимания. В конце шествия под рёв зрителей появилось гигантское чучело из соломы. Чучело, стоящее на четырёх ногах и напоминающее собаку, было заметно крупнее Холо в волчьем обличье. Деревянную платформу с чучелом несло более десятка мужчин.

Лоуренс хотел что-то сказать Холо, но она с таким интересом наблюдала за шествием, что он не стал её отвлекать. Один за другим проходили люди, наряженные в зверей, проплывали платформы с фигурами животных. Участники процессии выстроились в колонну на площади, которую образовывал большой перекрёсток.

Наконец «чёрные рясы», посмотрев на установленные утром столбы, стали показывать пальцами в разных направлениях. Лоуренс догадался, что праздник — это не просто костюмированный парад: перед ним разыгрывается некая история, которую он, к сожалению, не понимал. Лоуренс напомнил себе, что нужно будет спросить о ней у Марка. В это время с севера подошла новая группа.

На этот раз участники были одеты в обычную одежду: кто-то разыгрывал нищего, кто-то — рыцаря или аристократа. Характерным было то, что каждый держал ложку. Лоуренс гадал, для чего им ложки, и тут все три колонны столкнулись ровно в центре площади, выкрикивая непонятные слова. Зрители вслушивались с какой-то тревогой, в толпе ощущалось небольшое волнение, которое передалось и Лоуренсу. Он понял, что сейчас что-то произойдёт.

«Чёрные рясы» вскинули руки в одном направлении — на юго-запад. Взгляды зрителей устремились туда же: с той стороны катили непонятно откуда появившиеся телеги с большими бочками. Люди, тащившие телеги, деланно расхохотались и вкатили их на площадь.

Люди в чёрных рясах заиграли на музыкальных инструментах, которые они держали в руках, а ряженые и участники, несущие чучела, запели. Притащившие телегу открыли бочки и начали зачерпывать ковшами с длинными рукоятками их содержимое и расплёскивать по сторонам. Публика, до того наблюдавшая за действием издали, как по сигналу хлынула на площадь и начала танцевать — каждый как ему вздумается.

Круг танцующих ширился, часть людей в причудливых костюмах выбежали с перекрёстка и, приплясывая, пошли по главной улице. Толпа последовала примеру, и вскоре танцевала вся улица. В самом центре площади участники процессии образовали плотный круг и тоже пустились в пляс. Веселье било через край и, похоже, не собиралось утихать до самой ночи. Вступительная часть праздника, или, вернее, народного буйства, можно сказать, состоялась.

Холо, уже практически полностью высунувшаяся из окна, подалась обратно в комнату и немедля сказала Лоуренсу:

— Пойдём к ним.

Лоуренс на пальцах мог пересчитать все свои попытки танцевать. К слову говоря, это и было главной причиной, почему он избегал подобных праздников — танцы в одиночку лишь испортили бы ему веселье. Холо протянула руку, и он решился.

«Всё равно там одни пьяные, никто не заметит», — успокоил он себя. Протянутая к нему миниатюрная ручка была для Лоуренса дороже любых денег.

— Идём, — решительно взяв её руку в свою, сказал он.

Холо, почувствовав в нём перемену, усмехнулась:

— Только смотри не отдави мне ноги.

— Кхм… постараюсь.

И они, выйдя из гостиницы, погрузились в водоворот праздника.

Лоуренс не мог припомнить, когда в последний раз так веселился — столько они станцевали и выпили вина. Он наслаждался послевкусием, вероятно, впервые в жизни, потому что после бурного веселья раньше на него накатывало одиночество.