Волчица и пряности. Том VI

— Ты что, не слышал? Это подделка! Уймись, а то тебе же хуже будет, — и перехватил пику поудобнее.

Мальчик сжал губы и сморщил лицо — казалось, вот-вот расплачется.

Лодка совсем сбавила ход и подвалила к судну, остановившемуся рядом с причалом. Похоже, Рагуса был знаком с его кормчим, и мужчины, поздоровавшись, о чём-то зашептались.

— Это ещё кто? Ученик господина Реннона?

Второй лодочник покачал головой. Он был старше Рагусы лет на десять, и в его волосах проглядывала седина.

— Но тогда ему никто не поможет.

— Да уж. А может быть…

Пока два лодочника непринуждённо беседовали, мальчик на мосту смотрел на свой лист бумаги. Плечи его дрожали — то ли от холода, то ли от возмущения. Казалось, он так и не смирился со словами стражника, но только кусал губы — с острой пикой не поспоришь.

Мальчик отступил на шаг-другой, а затем вовсе ушёл к концу мостков, где они переходили в берег.

— Расшумелся тут. Так, пошлина будет… — заговорил воин, и лодочники, наблюдавшие за разыгравшейся сценой, тут же приступили к делу.

Они не проявили к случившемуся особого интереса: похоже, видели такое не впервые.

Мальчик одиноко стоял в стороне, и Лоуренс, заметив на бумаге в его руке красную печать, вдруг понял, в чём дело: видимо, юнец стал жертвой какого-то мошенника.

— Его обманули.

— Что?

Судно седого лодочника двинулось вперёд, его место заняло другое, а следующей на очереди была лодка Рагусы.

Деревянное дно качнулось под ногами, и Лоуренс, приноровившись, шепнул Холо на ухо:

— Иногда такое бывает. Поддельная грамота от короля об освобождении от пошлин или же платёжное требование от землевладельца. Наверно, ему всучили документ, якобы дающий право на сбор пошлины на реке.

— Хм…

Подобные бумаги обещают немалую прибыль тому, кто ими владеет, и, хотя мошенники продают их на удивление дёшево, на них всё-таки нередко находятся покупатели, убеждённые, что приобретают подлинный документ.

— Жалко его, — сказала Холо.

Корабли вереницей плыли по реке, направляясь к таможенной заставе. Из-за недавней задержки получилась очередь, и воины торопливо собирали пошлину, совершенно забыв о мальчике, стоявшем на краю пристани.

Вид его действительно вызывал сочувствие, но, с другой стороны, он был сам виноват: ведь стоило хоть немного подумать своей головой, и стало бы понятно, что это обман.

— Будет ему хороший урок, — откликнулся Лоуренс.

Холо перевела взгляд с мальчика на него и посмотрела с упрёком.

— Думаешь, я сужу слишком жестоко?

— Припоминаю, как ты бегал и просил о помощи, когда из-за собственной жадности потерпел крах.

Слова девушки слегка задели его, но не хватало только теперь отсыпать мальчику мелочи из-за этого: в конце концов, торговец Лоуренс или совестливый добряк?

— Я всё же бегал и просил о помощи сам.

— Тоже мне!

— Поверь, я не оттолкну руку просящего о спасении — не такой я бессердечный. Но и помогать тому, кто даже не пытается подняться на ноги, не стану. А иначе в торговцах мне делать нечего, только облачиться в одеяние святого и отправиться в церковь.

И всё же Холо смотрела как-то задумчиво: наверное, по-прежнему жалела мальчика. В конце концов, Волчица сотни лет провела в одной деревне, помогая сельчанам с урожаем, хотя не дождалась за свой тягостный труд даже слов благодарности. Для неё ответственность — вовсе не пустое слово, и, возможно, у Холо в крови помогать тому, кто нуждается.

С другой стороны, руку помощи всем не протянешь: в мире слишком много несчастных людей и слишком мало богов.

Лоуренс поправил одеяло и пробормотал:

— Говорю же, если бы он сам попытался подняться на ноги. Или же…

Холо должна его понять: при всей своей доброте наивностью она не отличалась.

Конечно, мальчика жаль, но… Лоуренс взглянул в его сторону и в этот самый момент подумал, что ослышался.

— Учитель! — раздался звонкий голос.

Люди, которые собрались у моста, провели свою жизнь среди суеты и гомона рынка, а потому все сразу поняли, к кому обращался обладатель этого голоса.

Мальчик поднялся на ноги и, не обращая внимания на предупредительный окрик стражника, взбежал на пристань. Направлялся он к тому, кого только что окликнул, — к Лоуренсу.

— Учитель! Это я, посмотрите, это же я! — выдохнул мальчик.

— Что…

— Ах, как я рад, что вас встретил! Мне сейчас совсем худо, даже есть нечего! Спасибо Господу за счастливый случай!

Однако мальчик вовсе не выглядел радостным, и, пока он тараторил без умолку, в его взгляде читалось напряжение.

Лоуренс в изумлении воззрился на него; он лихорадочно листал в мыслях толстую книгу своей памяти, пытаясь отыскать на её страницах лицо этого парнишки. Когда-то в поездке он давал советы, как заработать денег на еду, юнцам — неужели это один из них? Но несколько мгновений — и он всё же пришёл к выводу, что мальчика, называющего его учителем, видит в первый раз. Вдруг Лоуренса осенило. Да ведь мальчик просто притворяется! Устроил тут представление, хватаясь за последнюю соломинку.

Стражник на заставе догадался об этом раньше торговца: ударом древка повалил мальчика на землю и надавил остриём пики на хрупкую спину, будто собираясь проткнуть.