Волчица и пряности. Том VI

В таких лохмотьях наверняка и уснуть-то не получится от холода, если ночевать под открытым небом. А если заснёшь, уже не проснёшься никогда.

Холо встревоженно смотрела на него, но успокоилась, услышав мерное дыхание. Такого мягкого выражения на её лице Лоуренс не видел ни разу. Девушка пригладила мальчику вихры и выпрямилась.

— Хочешь, позабочусь и о тебе? — спросила она отчасти с насмешкой, отчасти желая скрыть собственное смущение.

— Это детям положено принимать чужую заботу, — пожал плечами Лоуренс.

Холо рассмеялась в ответ:

— Для меня ты тоже вполне себе ребёнок.

Между тем лодка, которая всё это время набирала ход, наконец слегка замедлилась. Они догнали идущие впереди корабли, и Рагуса, похоже, решил обратить внимание на нового пассажира. Он опустил шест, обернулся и бросил через плечо:

— Ну и ну. Как он там, живой хоть?

Разумеется, он спрашивал о мальчике.

Холо кивнула, и Рагуса почесал подбородок, выдохнув белое облачко пара.

— Одурачили его. Каждый год, как только наступают холода, с юга приходят толпы людей, а с ними и всякие проходимцы. В этом году такой напасти не было, но в позапрошлом нашёлся умелый мошенник: сумел одурачить не только детей, а даже некоторых торговцев. С тех пор народ стал поумнее, так что теперь такое редко увидишь. Этот один из последних будет.

Рука мальчика с зажатой в ней грамотой выглядывала из-под одеяла. Лоуренс вытащил бумагу и развернул её. Это оказалось свидетельство о передаче права сбора пошлин с судов на реке Ром от герцога Германа ди Диджина.

Оно было написано элегантным, но неразборчивым почерком и составлено по всем правилам, да только тот, кто хоть раз видел подлинное, сразу распознал бы подделку.

Кроме того, конечно, внизу стояли подпись и печать.

— Господин Рагуса, а как пишется имя герцога Диджина?

— Хм, ну-у-у… — Рагуса ответил, и Лоуренс, вглядевшись в подпись, обнаружил ошибку в одной букве.

Впрочем, даже с этой ошибкой имя произносилось точно так же.

— Печать не подлинная, а просто похожая. Потому что за подделку подлинной вздёрнут сразу же.

Здесь крылся весьма интересный момент. Подделавшего настоящую печать ждало повешение, но вот за создание просто похожей печати ничего не будет.

Рагуса покачал головой, а Лоуренс аккуратно свернул грамоту и положил её под покрывало.

— Но учти, я возьму плату за его проезд.

— Да. Да, конечно.

Деньги могут уладить почти любые разногласия. Хотя Холо об этом лучше не напоминать — только рассердится.

Действие 2

Мальчик сказал, что его зовут Кол Тото.

Немного поспав, он открыл глаза, и его живот тут же забурчал. Когда Холо поделилась хлебом, он принялся жевать с настороженным видом, будто уличная собака, готовая в любую минуту сорваться с места и броситься наутёк. Хотя у дворняжек взгляд куда опасливей — пожалуй, мальчик был скорее похож на брошенного щенка.

— Так сколько ты отдал за эту грамоту?

Оказалось, Кол купил у торговца не один и даже не два документа. Он вытащил из заплечного мешка, покрытого прорехами, все приобретённые бумаги: их набралось бы на небольшую книжку.

Давясь куском хлеба, мальчик пробормотал:

— Одну монету торени и… восемь рютов.

Вышло у него тихо и невнятно, и вряд ли потому, что он пытался говорить и жевать одновременно. Мальчик наверняка всё поставил на эти бумаги, а иначе не отдал бы за них целую серебряную монету торени: люди в лохмотьях деньгами не разбрасываются.

— Отчаянный малый. Наверное, странствующий торговец выглядел солидным и был одет с иголочки?

Вместо мальчика ответил Рагуса:

— Да нет, скорее уж оборванец без правой руки.

Кол с изумлённым видом поднял голову и кивнул, а лодочник продолжил:

— Он тут особа известная. Расхаживает повсюду с этими бумагами да впаривает простакам. Сейчас скажу, что он тебе наплёл: погляди, мол, на мою правую руку — какой ценой достались мне эти бумаги. И жить мне недолго осталось, хочу напоследок вернуться в родной край, потому отдам тебе грамоты за бесценок.

Кол вытаращился на Рагусу: похоже, тот слово в слово воспроизвёл речь торговца.

Многие мошенники работают не в одиночку, а ходят с помощниками, поэтому можно сказать, что их речи передаются по наследству: от наставника к ученику. А руку этому пройдохе наверняка отрубили стражи порядка, когда тот попался.

Тех, кто крадёт деньги, лишают пальцев; лжецов, крадущих доверие, — одной руки. А убийцы, отнимающие жизнь, поплатятся собственной головой. Кроме того, говорят, особо жестоких душегубов казнят не на плахе, а через повешение — более мучительный способ умерщвления.

Плечи мальчика поникли: он явно приуныл, не в силах примириться с тем, что не сумел распознать обмана, очевидного каждому.

— Однако читать ты умеешь? — спросил Лоуренс, просматривая грамоты.

— Немного… — последовал нерешительный ответ.

— Половина этого — даже не грамоты.

— Что… что же тогда?

Речь у мальчика оказалась довольно складная. Надо отдать ему должное: видимо, служил хорошему мастеру. Тем более удивительно, если вспомнить, как Лоуренс его повстречал.