Волчица (СИ)

Это уже Ана ей рассказала — подпрыгивая, как ребенок, и радостно хохоча. «Стою на базаре, покупаю сладкий пирожок, а рядом толпа парней — вопят, захлебываются криком, счастливые — аж слюни брызгают! Прислушиваюсь…опа! Что-то знакомое! «А она — как даст! Как шваркнет его! И только полетел! А этому ногой, да в челюсть! Гады навалились — все, толпой, повалили, а она встает, и пошла! С четверыми! Суки — под коленки ее подбили! Даа…вот же гады! Ка-акая девка! Да я за ночь с ней все бы отдал! И я! И я! Волчица — это просто отпад! Мечта!»

Настя не помнила, как она дралась с охранниками. Вообще ничего не помнила. Ее накрыло тяжелой, красной пеленой. Ей хотелось убить весь зал! Сделать так, чтобы все умерли! Чтобы эти красные, потные рожи навсегда затихли, чтобы их съели черви, поганцев!

Все подробности боя она узнала от Аны, да еще от Сенды. Они вдвоем, взахлеб рассказывали ей о происшедшем в мельчайших подробностях. И..хвалили Файлера, Эллерса и Настю, устроивших такое прекрасное представление.

Да, всем было объявлено, что никакого нарушения закона со стороны Насти не было. Что имело место быть представление, в котором Настя так умело поучаствовала. И Насте выдали премию — прилюдно, и торжественно.

А наедине Файлер сказал Насте, что она тупая бешеная сука, которая сорвалась с цепи. И что если она еще раз устроит такое, ей очень даже не поздоровится. И сейчас он ее выгородил только потому, что она, дрянь эдакая, имеет непостижимую особенность выплывать из выгребной ямы, в которую сама спрыгнула, не оставив на себе ни кусочка этой замечательной, пахучей смеси. И что награждает он ее по требованию Императрицы, которая была в восторге и от жалости, проявленной Настей к падшей девице, и от того, с какой яростью Настя сражалась с охранниками. Но пусть не обольщается — любовь Императрицы, и тем более Императора — вовсе не вечна. И если Настя не одумается, не возьмет себя в руки — с ней случится большая беда.

И ведь накаркал, мерзавец.

* * *

Это случилось вскоре после того самого случая, когда Настя устроила драку с охранниками. Не сразу после того, а…недели через две. Как раз в понедельник, ближе к обеду. В Арене появился Файлер — запыхавшийся, всклокоченный, с безумными глазами озабоченного течной сукой пса. Он почти подбежал к Эллерсу, стал ему что-то говорить. Тренирующиеся бойцы делали вид, что ничего не видят, продолжали выполнять упражнения с отягощениями, приседать, подтягиваться — все, как обычно, но все прекрасно поняли, что сейчас что-то такое произойдет. И скорее всего, как часто в последнее время и бывало, дело касается Насти, которая в это время задумчиво стояла у подобия шведской стенки, и задрав на нее ногу, делала стандартную для нее растяжку — то на прямой шпагат, то на поперечный. Если у тебя имеются длинные ноги, а все бойцы, что тебе встретились на жизненном пути коротышки, то сам бог велел бить их ногой или пяткой в висок, не подпуская на то расстояние, с которого они тебя могут достать. Так учил Эллерс, и Настя была с ним совершенно согласна.

Поговорив с Эллерсом, Файлер убежал по направлению к своему кабинету, а Наставник подошел к Насте и тихо сказал:

— Бросай все, иди, гримируйся, и надень свою лучшую одежду. Да, да — свою надень! Я знаю, что ты купила что-то приличное. Едешь во дворец на прием к Императору. Обязательно надень подаренные тебе браслеты…тебе же сказали — носить их не снимая? Так какого демона сняла? Это вообще-то указание Благородной супруги! Оденься прилично, но…ты едешь не отдыхать, а драться. Благородная супруга пожелала, чтобы ты выступила перед ней, и перед Властителем. Ну и перед их свитой. Будешь делать то же самое, что и на арене — только для…ну, ты поняла. И вот еще что…ты там как…не обросла? Волос на теле нет? Одно дело на арене, там особо на рассмотришь, а тут все будет вблизи, так что…Благородная Супруга терпеть не может волосатых. Ну…в смысле — чтобы у актеров, бойцов, и…в общем — чтобы на теле ни одного волоска!

Настя слушала Эллерса стоя у стенки с задранной вверх ногой, а когда он закончил свою тираду, просто задрала свою набедренную повязку, которую придерживала рукой, дабы не смущать взоры озабоченных парней и девок, и…показала. Эллерс скользнул взглядом туда, куда нужно, молча махнул рукой, мол — давай, торопись. И пошел к Ане с Сендой, которые давно были выбраны им в свиту и конвоиры ценной рабыни. И в цирюльники — тоже.