Волчок

Дел было по-прежнему много, хватало и поездок, но теперь Сергей во всем успевал. Прежде, берясь за новое дело, он был в ужасе от того, что не справится. Плохо спал, нервничал, кричал на подчиненных. Сейчас дела улеглись, можно было не сходить с ума, не жить в постоянном электрическом напряжении, готовясь каждое мгновение принимать решения. Кроме того, был достроен вяхиревский дом, цвел и безмолвствовал волшебный сад, и Ярутичу не хотелось покидать это место. Порой он ловил себя на том, что укладывать камни по берегам ручья, перебирать у себя кабинете коллекцию орденов и медалей ему важнее, чем лететь в Мысинск или подписывать бумаги в кабинете директора Темяцкого комбината.

Время от времени звонил кто-то из друзей, рассказывал про «толковую девчонку», племянницу или любовницу, про «головастого парня», который «с ходу всему учится», просили устроить куда-нибудь. Ярутич морщился, но никому не отказывал, просил ввести в штатное расписание «помощника руководителя», «менеджера по внутренним связям», найти место для стола. Толковые девчонки и головастые парни курили, общались в чатах, что-то распечатывали на принтере, иногда робко спрашивали о повышении. Сергей постановил себе не вникать в последствия дружеских жестов: сегодня он помог, а завтра Варя закончит школу, может и ей помощь пригодится. Хотя сам Ярутич никого ни о чем не попросит.

Шел октябрь 2005-го, когда в головной офис фирмы «Уникострой» пришли люди в масках и с автоматами. «Службу безопасности» давно сменила обычная вневедомственная охрана, которую тут же положили на пол. Молодой правовед в недорогом костюме предстал перед генеральным директором и нежно положил на стол папочку: документы о перерегистрации, решение суда о передаче функций руководства компании ООО «Западное партнерство».

Об этой новости Ярутич узнал в аэропорту: они с Ольгой и Варей улетали в Черногорию. Ладислав по телефону сказал: не волнуйся, лети, отдыхай, разберемся. Он остался. Как же кричала Ольга, которую он просил ехать вдвоем с Варей!

5

С этого дня все происходило не по его планам и вопреки его желаниям. Завод в Мысинске навестили близкие родственники московских черных масок. По той же схеме, только новая фирма называлась ООО «Юго-западное партнерство». Ладислав всякий раз произносил одни и те же бодрые слова (робот – он робот и есть), которые не имели никакого значения. Фирмы перерегистрировались, счета блокировались, суды то выигрывались, то проигрывались, но в итоге победа оставалась за невидимками.

Оля и Варя отдыхали в Черногории, Оля дулась на мужа, который решил никого не тревожить и умолчал о происходящем. Много дней он пребывал в безвыходном, неразбавленном отчаянии. Однажды, возвращаясь в Вяхири, он остановил машину рядом со станционным магазинчиком. Хотя не было и девяти, магазин оказался закрыт. На деревьях оставалось полно зеленых листьев, кое-где на верхушках висели забытые яблоки.

Со всех сторон подкатывал слабый ветер, словно воздух бегал по станции и что-то искал. Вдруг звук ветра изменился: он запищал, заскулил с мольбой. Сергей подумал, что в его нынешнем настроении даже самые обычные явления отдают трагедией. Он уже садился в машину, как скулеж повторился совсем близко. Теперь он не казался частью октябрьского ветра. Приглядевшись, Ярутич увидел в траве крупного щенка – пегого, с черной головой, черными подпалинами на животе и черным хвостиком. Щенок был теплый, тяжеленький, и это живое тепло вдруг сказало рукам, что не все безнадежно и что, если даже нельзя спастись, спасти точно можно.

– А значит, спасение есть, понимаешь? – от волнения Сергей неожиданно перешел на «ты».

Щенок не просто живая душа. Он абсолютно неповинен ни в чем плохом и несправедливом, что случилось с Ярутичем. Он сразу верен ему – ни за что, безо всяких резонов, он благодарен за взгляд, за разговор, за дом, за что угодно. А если бы у Сергея не было дома, пес не отказался бы от своей верности.

Я представил, как уничтоженный, боящийся завтрашнего дня еще больше, чем нынешнего, понимающий, что сегодня беды не закончились, Сергей идет по дорожке сада. Как видит нежную красоту отцветающих гортензий, камней, воды, которые не могут ему помочь, но милы уж тем одним, что не виноваты в его несчастье. Как входит в пустой дом, где через окна струится зеленый свет, а вокруг молчат любимые красивые вещи – доспехи на стене, тайские циновки с бодхисатвами, резные деревянные фигурки на ящиках старинного поставца, венецианское зеркало на стене.

Невинные красивые предметы, которых он может в любой момент лишиться. Наверное, он не сразу решил, что его окружает – идеальное место для самоубийства или последнее прибежище, дом, в котором нет предательства.