Волчок

– Это Энвер Максимович, наш завхоз.

5

В кабинет боком вошла дама, похожая на толстого отличника-десятиклассника. Это Вита Вальдовская, директор ИПиЛРО, Института психоанализа и личностного роста.

– Вадим Маркович звонил. То как колокол, то как комар, до сих пор в ухе звенит. Разумеется, он опаздывает.

Вита произносила двести слов в минуту, шутила, смеялась коротким смешком. При этом ее умные серые глаза неизменно оставались серьезными и настороженными. Вскоре явился Вадим, сегодня похожий на дирижера небольшого джазового оркестра. Кольнув по очереди взглядом всех присутствующих, он сел не в кресло за письменным столом, а на обыкновенный стул, точно был не руководителем, а рядовым сотрудником, пока не заслужившим право на комфорт.

– Мы ждем Антона, – сказал профессор. – Антон – носитель священного знания, без него Эмпатико увязнет в болоте.

Антон Турчин, по словам Крэма, молод, как-то связан с кино, страшно талантлив, нам ужасно повезло, что такой человек согласился с нами сотрудничать, а впрочем, кто его знает. Непонятно, к чему относилась фраза «кто его знает» – к одаренности Антона Турчина или к его согласию сотрудничать. Между тем прошло уже полчаса с начала собрания, Алиса, Вита и я то и дело спрашивали, когда же явится Антон. Наконец в коридоре раздались мягкие шаги, дверь приоткрылась, и в нее, точно в ловушку, угодило круглое распаренное лицо.

– Чертовы пробки, здравствуйте! – прелестно картавя, произнесло лицо. – Можно к вам или вы меня уже совсем ненавидите?

Сидевшие в кабинете разулыбались, понимая и всем своим видом показывая, что ненавидеть в принципе не способны, а уж Антона Турчина не стали бы ненавидеть, даже если бы умели. Поправив лиловую в белый горошек бабочку, Вадим Крэм представил всех присутствующих. Алису Кан он назвал «главным хранителем смыслов», Антона Турчина – «главным продюсером, арт-директором и архитектором успеха», меня – «главным носителем хорошего вкуса». И только Вита Вальдовская удостоилась скромного звания директора института, обделенная изящным титулом «главной по красоте» или «вице-президента по интеллекту». Видно было, что Вадим Маркович исполнен благодушия и дает понять каждому из нас важность, даже исключительность его поста.

Три полосы солнечного света легли на ореховый угол шкафа, на зелено-пунцовый ковер и на голову деревянного льва, беззвучно рычащего на чернильницу. Заговорили о делах. Вадим торжественно объявил, что первым событием в Эмпатико будет тренинг «Контракт с удачей». Только его нужно «подкрасить». В Эмпатико цена будет вчетверо, надо же как-то объяснить… Надо доказать… Надо оправдать… Все заговорили одновременно, а мне вдруг вспомнилось лицо Валентины. На днях Крэм переслал ее письмо, где она жаловалась, что два-три дня после «Контракта» она чувствовала новые силы, а теперь снова вернулась тоска.

Сегодня Вадим Маркович не был насмешливым мудрецом, врачевателем душевных недугов. Несмотря на кокетливую бабочку, он вел себя как небольшой громовержец.

– «Контракт с удачей» – промятый бренд, обсосанный, но слегка поросший мхом. Пусть его узнают, но только в новом виде. Пусть изменится, но останется неизменным. Задача сложная, понимаю. Но здесь собрались такие умы, которые расщелкают этот орешек, как тефтельку.

Вадим Маркович любил наглядные сравнения.

– Старое вино – в новый мех! – заключил он, с грозным торжеством оглядывая нас. – Но это должен быть такой мех, чтобы все ахнули. Чтобы рты открыли, кошельки. Шиншилла, куница, не знаю, что там котируется.

– Котик котируется.

Вита строго сказала, что мехи и меха – не одно и то же. Ей возразили: нечего придираться к словам. Спорили, нужно ли назвать тренинг по-новому. Не «Контракт с удачей», а как-то иначе, но о том же.

– Контратто кон фортуна.

– Птица бизнес-счастья.

– Господи, какая еще птица!

– Конструирование этого, как его…

– Господа! Господа! Пусть будет «Магия на перекрестке»! На перекрестке жизненного выбора.

– Магия! Магия! Волшебное слово!

Вдруг, словно выскочив из происходящего и перебежав в зрительный зал, я увидел сцену со стороны. В кабинете, украшенном театральными эскизами, собрались мужчины и женщины, разговор с каждым из которых – событие, угощение, мечта. Их работа – вглядываться в чужие окна, входить в закрытые для других дома, узнавать тайные истории людей, семей, компаний. Разумеется, каждому из нас изредка выпадает удача вспыхнувшей дружбы, влюбленности, встречи с попутчиком, не испугавшимся откровенного разговора, – все равно вскоре придется расстаться навсегда. Но вообще мы живем в окружении тех, о ком почти ничего не знаем. Теперь я оказался рядом с психологами, чья работа – узнавать людские тайны. Не для того, чтобы их вывести на чистую воду, пожурить, призвать к ответу. Вадим, Алиса, Вита и прочие видят то, что даже самым близким видеть не дано. Они превращают самые темные, заброшенные чердаки и подвалы в светлые обжитые комнаты, они приходят в наши истории, как спасатели пробираются под страшные завалы. Эти умы вместе создают нечто важное, пожалуй – драгоценное.