Волчок (СИ)

— Расслабься, я же русалка.

— И фто теперь на тебе мофно воду возить?

Девушка криво улыбнулась и поудобнее перехватила на руках Гарью.

— Кроме тебя в этом никто не сомневается.

Огонь шустро закидали снегом. Кто бросал его через окно — в этом лучшим был Лыш, работающий как снегоуборочная машина, — другие таскали снег ведрами в избу, на обратном пути вынося уцелевшее добро. Слаженной работой дом удалось спасти от необратимых разрушений. Огонь успел немного пожевать мелкую деревянную и тряпочную утварь, закоптив стены и потолок. Только вот печка развалилась, как будто в ней что-то взорвалось. Хорошо, что в этот момент все вышли на бунт и в доме никого не было.

В этот же вечер в столовой собрали праздничный стол из всего, что было приготовлено на два дня. Поводов хватало: пленников из города спасли, чешуйку с Владом отправили, пожар потушили, а у кого-то еще кстати были именины. Многофаланговый длинномордый парень с баяном так лихо играл за столом, что другие музыканты, переглядываясь, тоже поспешили присоединиться. Дожевывая на ходу, они побежали за своими инструментами, а когда вернулись, веселье взлетело, как с пинка. Вскоре все наелись и за столом пошел шумный разговор с шутками и байками. Некоторые бунтовщики все «плакали» по старосте, как по покойнику, и возмущались утратой Змеева дара. Но их нытье терялось за пением, хлопками и топотом в такт заразительному мотиву песни, которую завели тетушки и подхватили девушки.

Север местных песен не знал, а шутки ему почему-то казались несмешными, а то и вовсе непонятными. Он молча ел и как ежик в тумане постоянно думал про лошадь и о том, когда ее стоит увести: сейчас, под шумок или подождать, пока все успокоятся.

Этот вопрос пришлось отложить, потому что невозможно спокойно соображать, когда тебя постоянно дергают, то подначивая спеть, то пытаясь вытрясти хоть смешок над рассказанной шуткой. Еще сложнее возражать сатиру, который сначала хотел тебя придушить как врага народа, а теперь навалился на плечи с дружескими объятиями, настойчиво подливая брагу, отвратительно сладкую, из мелких навьских яблок. Север послушно выпивал одну кружку за другой, считая, что лучше сейчас подыграть, а потом тихо свалить. К тому же брага для его чутья была не вреднее кваса. И если что, он все равно уже знал примерное направление.

После ужина гулянье было решено перенести в баню. Тут уж Север не медлил. Он не мылся с самой Гарькиной свадьбы. Толпа из столовой шла неспешно и весело, и ему удалось прийти одним из первых. Дорвавшись до горячей воды, чуть всю ее не извел, натираясь мочалкой до красных следов, желая смыть с себя все, что испытал за прошлую ночь: встречу с большим старым оборотнем, тяжелую дорогу, грязную правду о Лютомире и стыд за свою службу ему. Осторожен был только с раненой ногой. Дырки от волчьих зубов едва начали затягиваться, и прокушенную кожу щипало от воды. На второй голени для симметрии выступил синяк — еще один подарок от Йура.

Действие отвара давно прошло, и раны начинали болеть, а позже и голова. Горячий банный туман одуряюще пах травами и шампунями. Дверь то и дело хлопала, и народу прибавлялось. К нежным ароматам примешалась кисло-сладкая вонь браги, и Севра от ядреной смеси запахов начинало мутить. Но как только он собрался выйти на свежий воздух, один мужик в этот момент посмел вслух подивиться, как поселок, в котором живет нечисть, назвали Чистым, мол «Лихой вы каламбур вы придумали!»

Все замолчали. Север передумал выходить прямо сейчас и забился в туманный угол, прикинувшись ветошью. Называть нечисть нечистью перед самой нечистью — плохая примета. Однако нечисть оказалась несуеверной и дружно захохотала.

— И правда смешно! — сказал Паукан, потрясая ковшом с брагой в одной руке и закусью в остальных. — Но вообще-то, поселок так назвали из-за родника. У него приток от Змеева логова. А там вода вся целебная. Правда, пока до нас течет, сила ее пропадает, но она все еще очищает от всякой заразы.

Упырь раскланялся, услышав дружное уважительное «О-о-о!».

— Сила не пропадает, а рафбавляетфя притоками, — уточнил Хафён, заходя в баню.

— А какая разница? — закатил глаза Паукан, не удивившись и не поздоровавшись с братом, которого не видел много лет.

— Ефли ты наберефь воды у его логова, она фохранит ффою силу, куда бы ты не пофел.

— Как же я по тебе скучал, Ха-Цён, — с сарказмом признался первый упырь.

— Вфаимно, Пауль-Кхан.

Братья буравили друг друга взглдами, не замечая, как у всех вытянулись лица.

— Видишь, как все хорошо кончилось. Я же говорил, ты выберешься оттуда.

— Не говори так, будто это твоя фафлуга.

— Ребят, — протянул Лыш, вставая между спорящими. — Давайте не будем ссориться! Сейчас так трудно уберечь родню, а встретить тем более! У меня вот брат нашелся!

Лыш показал на Севра. Тот сокрушенно покачал головой, уже не пытаясь что-то отрицать.

— Ты даже не пыталфя за мной вернуффя, — не обращая внимания на фавна, продолжил Хафён. — А ефе сам мне рафписывал, как важно держаффя вмефте. Я тебе твой заработок отдавал, как дурак!