Волею императрицы

С этого дня Стефан часто приходил к Сильвестру и находил в нём поддержку в своём горе; Сильвестр, наконец, нашёл себе удовлетворившую его деятельность и душевный покой; его натура окончательно определилась. Он был одним из лучших преподавателей академии по своим знаниям и отличался самым тёплым участием к ученикам. Часто вспоминали они со Стефаном о том, что они пережили вместе, о их времени и о том, на что можно было надеяться впереди. Они надеялись на зарождавшееся развитие русского общества и старались внести свою лепту труда на этом поприще. Это было стремлением всех развитых личностей того времени, которое нуждалось в деятелях на поприще научном и находило много людей, неутомимо работавших в тиши над почвою будущего; задачи их были ясны и труды плодотворны.

Стефану Барановскому не удалось причислиться к преподавателям Московской академии. Ему советовали ехать в Киев. Там не знали его как актёра Яковлева, — он мог по-прежнему называться Стефаном Барановским и найти поддержку в старых знакомых, знавших его ещё даровитым учеником. Таким образом он снова появился в Киеве и в академии, из которой исчез так таинственно!

При Киевской академии он не нашёл почти никого из старых знакомых. Стефана Барановского приняли преподавателем по рекомендации Сильвестра; все знали также, что он был лет десять тому назад учеником Киевской академии; но никто ничего не знал о дальнейшей его карьере. Он поступил в преподаватели академии, и таланты его снова доставили ему славу хорошего преподавателя и звание учёного-профессора.