Волевой порог

Буторин взял из рук убитого автомат, отодвинул затвор и понюхал. Потом поднял одну из гильз и тоже задумчиво поднес к носу. «Что-то наш проводник разговорился, — думал оперативник. — Всю дорогу, да и раньше было, слова не вытянешь. Каждую фразу будто скупой одалживал. А тут такая тирада. А ведь нервничает Мирзаканов, откровенно нервничает. Боится? Трусливый альпинист — это все равно что горячий лед или леденящая жара. Глупое словосочетание. Не скалы он боится, не восхождения, а чего-то другого. Только этого мне еще не хватало — сомневаться в том, кто мою веревку над пропастью держит. Надеюсь, Матвеев его хорошо знает».

— Ну раз все высказались, — поднимаясь и отряхивая руки, произнес Буторин, — тогда принимать решение остается мне. Этот парень наверняка один из тех, кто ушел в горы с Шелестовым. И стрельба тут была с врагами. Вот эти четверо враги и есть. Динамит немецкий, и кто его принес, я думаю, объяснять не надо. Давайте камнями завалим рюкзак, чтобы в глаза не бросался, и будем решать, куда двигаться дальше, где искать моих товарищей. В какую сторону они пошли и почему!

— Они там, — указал рукой верх на скалу Гулез.

— Почему ты так решил? — удивился Буторин.

— Парень прав, — неожиданно поддержал Мирзаканова старик. — Видишь, веревка соскользнула? Ее выпустил кто-то наверху. Тот, кто собирался следом спускаться. А эти пришли со стороны Пастушьего перевала. Нечего гадать, подниматься надо, а то скоро стемнеет.

Солнце уже клонилось к закату, когда Буторин со своими товарищами наконец поднялся на южную отвесную скалу. Оперативник поднимался последним. И когда он на трясущихся от усталости ногах встал на краю скалы и начал отвязывать непослушными пальцами страховку, то понял, куда смотрят оба его товарища. Девушка лежала у большого камня метрах в двадцати от обрыва. И на ее голове запеклась кровь. Хорошо было видно пулевое отверстие в черепе над правым глазом. Говорить здесь было нечего и объяснять тоже. Видимо, это второй человек из группы Шелестова, с которым он позавчера вышел в горы.

Матвеев и второй альпинист держали наготове оружие и тревожно озирались по сторонам. Стрельба была позавчера, значит, те, кто стрелял в альпинистов, уже далеко. Но все же опасаться стоило. Буторин осмотрел тело, но других повреждений не нашел. Он отметил только, что одно входное отверстие было на голове убитой, а выходного нет. Пуля явно автоматная или пистолетная, но стреляли с далекого расстояния. Иначе бы пуля снесла девушке половину черепа. Вернувшись к краю пропасти, Буторин нашел следы крови. Постепенно картина боя восстанавливалась. И, судя по всему, после этого боя Шелестов был еще жив. Врагам не для чего было переносить тело убитой от края пропасти на двадцать метров к камням. Это мог сделать только Шелестов.

— Надо искать твоего товарища, майор, в той стороне, — указал Матвеев рукой в сторону перевала Пастуший. — Он мог знать, что когда-то туда можно было пройти, и решил там спуститься. Но это при условии, что у него есть веревка, крючья.

— Он ничего с собой не взял, — покачал головой горец. — Два ледоруба здесь, третий внизу. Он ушел без снаряжения. Значит, вверх он не пошел, он пошел туда, в сторону Пастушьего перевала.

Все молча согласились, и группа двинулась вдоль обрыва на север. Шли осторожно, опасаясь осыпей. Опасаться приходилось не только природных явлений. Четыре свежих трупа внизу говорили о том, что у немцев есть интерес в этих горах и та группа могла быть не единственной. Снова Мирзаканов шел первым, но теперь винтовка висела на ремне у него на шее. Не прошло и полчаса, как Гулез вдруг остановился и присел на одно колено, что-то рассматривая на земле. Первым к нему подошел Буторин и присел рядом.

— Что ты нашел? — спросил оперативник.

Горец молча указал пальцем на небольшой камень. Буторин смотрел на него, не понимая, но потом до него дошло. Камень, почти округлой формы, лежал на боку. И одна половина была светлой, а другая, которая, по всему, недавно находилась внизу, темная. Этот камень недавно, всего час назад, не больше, чья-то нога вывернула из привычного места, где он лежал годами, под ним было влажно, и его нижняя часть не успела высохнуть на солнце. Буторин внимательно посмотрел на камни впереди. Да, здесь было где спрятаться. Хорошее место для засады. Но нападения не произошло. Если бы была засада, то их троих уже расстреляли бы из-за камней, как в тире.

Буторин предложил отвязать страховочную веревку, которая связывала их троих. Матвеева он оставил с автоматом за камнями, в случае нападения он мог хоть как-то прикрыть товарищей. Хотя бы отвлечь на себя внимание. А Мирзаканов и Буторин пошли вперед, выдерживая между собой дистанцию в несколько метров и держа оружие наготове.

— Стой, стрелять буду! — неожиданно раздался хриплый голос.

Горец мгновенно опустился за камень, но Буторин сделать этого не успел. Отчасти из-за того, что стрелять ему сейчас не хотелось. Это было вредно для операции. Человек, отдавший команду «стой», стрелять не стал, значит, всегда можно договориться. Так подсказывала интуиция.