Волга. История главной реки России

У реформ было две основных проблемы. Во-первых, в Российской империи было мало городов, кроме Москвы и Санкт-Петербурга, где жило достаточно богатых людей, которые могли стать членами гильдий и занять выборные городские должности. Города на Волге подтверждали наличие проблемы. В Ярославле, важном торговом городе, в 1800 году было 4095 торговцев, но лишь семеро из них обладали достаточным для первой гильдии капиталом, а еще 122 смогли попасть во вторую[545]. Самара к 1853 году стала важным центром торговли зерном, но купцов первой гильдии в городе не было вовсе, во вторую входило восемь человек, а в третью – 701[546]. В менее развитых Чебоксарах в 1775 году в первой гильдии состояли лишь двое[547]. Второй, притом более фундаментальной российской проблемой была общая структура общества, состоявшая в основном из двух социальных групп: дворян и крестьян. Дворяне владели заводами, играли ведущую роль в торговле зерном и водкой и в целом смотрели на купцов сверху вниз. В Ярославле в 1810 году купец по фамилии Кузнецов при поддержке других купцов из местного «общества» бросил вызов праву дворян участвовать в рыбной торговле на Волге, но чем кончилось дело, в итоге не известно[548]. Более того, крестьяне торговали ремесленными товарами без каких-либо ограничений на свою продукцию (в то время как в Центральной и Западной Европе торговые гильдии контролировали качество и производство), что постоянно снижало цену на продукцию городских ремесленников. Если эти так называемые «торговые крестьяне» были крепостными, то их хозяева даже поддерживали их, надеясь получить больше оброка.

Положение нерусских и неправославных жителей поволжских городов только запутывало бюрократические структуры и препятствовало развитию нормальных институтов городского самоуправления. Русские и татарские купцы жили отдельно друг от друга, имели отдельные организации и отдельные торговые и ремесленные «общества». Как мы уже знаем, у татар был собственный суд первой инстанции – Татарская ратуша – для решения правовых и экономических вопросов, а также суды низших инстанций – так называемые устные суды – для разрешения мелких уголовных дел. Некоторые татары, впрочем, все же регистрировались и в русских торговых и ремесленных обществах Казани. В 1790-е годы ратуша получала от татар прошения зарегистрироваться в Казани в качестве ремесленников[549].

Староверы тоже с недоверием относились к новым городским структурам. В 1834 году казанские купцы попросили, чтобы старообрядцев можно было выбирать на городские должности, за исключением должности городского головы – самого важного выборного чиновника. Возможно, это свидетельствует о том, что казанские купцы считали эти городские должности не привилегией, а бременем. В их прошении утверждалось, что старообрядцы уже принимают участие в торговле и ремеслах, так что эта инициатива, по их мнению, ничему не навредит. Отмечалось также, что многие староверы обладают значительным капиталом и могут, таким образом, записаться в первую и вторую гильдии. Авторы прошения даже предполагали, что такой шаг может побудить старообрядцев вернуться в лоно православной церкви![550] Однако проблема решена не была, и в 1856 году был подан повторный запрос, где указывалось, что католикам-полякам эти должности занимать разрешается[551]. Интерес полиции к статусу евреев – очередной пример наложенных сверху ограничений. Многие из упомянутых в этой главе евреев приводили свидетельства купеческих и ремесленных «обществ» поволжских городов о том, что торгуют честно[552].

Во всех поволжских городах были укрепления и кремль, где располагались главные административные здания и собор. Кроме этих сооружений, города в основном строились из дерева, из-за чего они были очень уязвимы для пожаров. Например, в Самаре были большие пожары в 1765 (погибло 418 зданий), 1772 и 1850 годах, когда сгорел 521 дом, 126 зернохранилищ и 2 церкви[553]. Ярославль в пожаре 1768 года лишился 210 домов, 15 церквей, 2 монастырей, 583 лавок, 13 амбаров и 37 кузниц[554]. С конца XVIII века, в особенности после пожаров, города строились по плану: широкие улицы, которые часто вели к кремлю или собору, классического стиля административные здания, нередко обрамляющие большую круглую площадь. Новые города выглядели весьма величественно: в 1850-е годы Уильям Споттисвуд отмечал, что Казань после большого пожара 1842 года «выглядит чрезвычайно хорошо»[555]. В то же время были разбиты сады и парки. В конце XIX века во всех поволжских городах начали строиться впечатляющие, основательные купеческие дома. В Самаре, например, до сих пор сохраняются прекрасные образцы купеческих особняков в стиле ар-нуво недалеко от городского театра. Во второй половине XIX века в волжских городах были проложены, а часто и реконструированы набережные: бедные лачуги и грязные переулки сменились красивыми бульварами и эффектными купеческими домами.