Волга. История главной реки России

Это не значит, впрочем, что в российских городах было комфортно жить, особенно беднякам. Чистая вода и канализация были редкостью. В Ярославле, где располагались кожевенный и бумажный заводы, качество воздуха было таким, что в 1760-е годы люди, как сообщалось, даже боялись выходить на улицу[556]. Не лучше обстояли дела и в Казани: сообщалось, что в 1872 году летом и осенью нельзя было даже открыть окон из-за разлитой в воздухе вони[557]. Одной из причин проблемы было строительство заводов на самом берегу реки. Чебоксары, в то время небольшой город, стояли на болотистой земле в низине, но качество воды и воздуха стали еще хуже после того, как на берегах Волги построили семь кожевенных заводов и четыре мыловаренных.

Другой малоприятной особенностью поволжских городов были грязные, немощеные улицы. В описании Казани, сделанном в 1812 году, говорилось, что «в дождливую погоды из-за грязи невозможно было ходить даже по лучшим улицам»[558]. Художник Иван Шишкин – уроженец Вятской губернии, который учился в Казани в гимназии, находил Казань утомительной из-за чрезмерного холода и грязи[559]. В Саратове условия тоже оставляли желать лучшего, особенно в прорезавших город оврагах, где жили бедняки, и на переполненной и не отличавшейся гигиеной набережной. В одном сатирическом стихотворении говорилось, что в Саратове по улицам ходят козы и свиньи, а грязь такая, что люди «заляпаны по уши»[560]. В небольших городах ситуация была хуже, чем в крупных, поскольку до конца XIX века в них было меньше каменных зданий и мощеных дорог. Все русские города страдали от тех же социальных проблем, что и другие крупные города Европы. Дешевые кабаки и столовые приводили к пьянству (в Казанском университете были даже официальные общества пьяниц); в 1852 году, по подсчетам, в Казани была зарегистрирована 1361 проститутка[561].

В городах были отдельные кварталы для нерусских, и выглядеть они могли совершенно по-иному, хотя этого мог и не заметить обычный путешественник, который, как правило, бывал только в русском центре. Исключением стала Екатерина II: в ходе поездки по Волге в 1767 году она настояла на посещении татарского квартала Казани. Филипп Вигель, дворянин шведского происхождения и чиновник министерства иностранных дел, в 1805 году побывал в Казани и отметил, что она очень напоминает Москву, но признался, что был только в русских районах. Французский путешественник XIX века писал о Казани: «Здесь нет ничего азиатского, только европейское»[562]. Два татарских квартала – пригорода Казани (старый и новый) были (и остаются) совершенно иными внешне, чем выстроенный в духе классицизма центр. Татарские дома в национальных кварталах были деревянными, но при этом ярко раскрашены, украшены искусной резьбой и имели яркие, цветастые ворота. Кроме того, в татарских кварталах, разумеется, имелись мечети, большинство из которых были построены во второй половине XVIII века после того, как Екатерина сняла запрет на их строительство.

Казань была весьма необычным поволжским городом, как и Астрахань (см. ниже), но и в других городах на Волге могли быть отдельные кварталы для разных этнических групп. В Чистополе, небольшом городе в Казанской губернии, был ярко выраженный татарский квартал между двумя главными улицами[563]. В 1805 году, согласно отчету губернатора, в Саратове был отведен специальный квартал для 455 «бездомных крестьян» и 17 цыган[564]. В конце XIX века в некоторых саратовских районах жили только немецкие колонисты. Колония меннонитов в Сарепте сперва располагалась в 20 километрах от Царицына, но в XX веке влилась в город, который расширялся быстро и при этом почти исключительно в длину – вдоль Волги (здания Сарепты, пережившие Сталинградскую битву, ныне входят в состав музея под открытым небом в границах города).