Воля Ауле

— Давай, компас, веди нас к гномам, — достал он из-за пазухи волшебный компас, который не раз спасал его, и двинулся вперёд. Стрелка показывала прямо в туннель, значит, других входов поблизости не было, и пришлось на свой страх и риск возвращаться тем путём, которым они вчера убегали от орков и тролля.

Туннель спускался вниз, и вскоре гномы оказались у развилки. Дори двинулся в ту сторону, куда указал компас и вышел очередной нерукотворный проход. Мало того, что сбоку от тропы была пропасть, так ещё и волочить за собой носилки было сложно. Компас мог указать дорогу, но он не мог рассказать, как далеко идти, и много ли по пути опасностей. Периодически Дори останавливался и прихлёбывал воды, и давал попить раненом. Тот иногда стонал, и даже открывал глаза. Пил воду. А потом опять закрывал глаза и проваливался в забытье.

Время растворилось в вечности. Дори не знал, сколько они двигались по бесконечным лабиринтам, но подозревал, что без компаса это было бы гораздо больше…

В какой-то момент, он, обессиленный, просто свалился на пол. Они как раз зашли в небольшую пещеру, и Дори, как мог, пристроил раненого у стены, а сам развел небольшой костёр из того хвороста, что у него был с собой. Перекусив тем, что было, Дори потрогал Фаластура. У него был горячий лоб, и гном решил промочить его. А затем сел и начал говорить, стараясь поддержать юношу:

— Ничего, друг, рана неглубокая. Ты выживешь. И напишешь много произведений! Они будут красивые, а ты будешь известным. Знаешь, а я ведь краем глаза заметил, что ты вчера двух орков убил! Молодец! Теперь ты настоящий воин!

Фаластур никак не отозвался. Дори ещё посидел и продолжил:

— Знаешь, мы гномы тоже умеем петь о любви. Есть такая песня — про Дахура-кузнеца и Данаю. Я тебе её сейчас напою, — и он начал негромко петь песню, услышанную в Ривенделле.

Когда Дори закончил, то всё-таки уснул…

… и проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо. От неожиданности он отпрянул и выдернул было меч из ножен, но увидел перед собой гнома в доспехах, который успокаивал его:

— Всё хорошо, парень! Свои! Опусти меч!

Тяжело дыша, Дори опустил меч и внезапно выступивший пот со лба.

Он спросил:

— А где Фаластур? Как он?

Гном показал куда-то назад:

— Ты про того парнишку? Им уже занялись. Сейчас ему обработают рану и отвезут куда надо. Ты молодец! Но где твой отряд?

Дори опустил глаза:

— Это всё из-за проклятого золота. Пока гномы начали спорить, кому оно достанется, пришли орки. Нам пришлось беж… отступить. Мы дошли до вершины горы, но всех перебили. Только вот мы вдвоём остались.

— Мдааа…. Ситуация. А ты как выжил?

Дори пожал плечами.

— Видимо, меня просто оглушили, и я позже очнулся… Не знаю, сколько времени прошло. Посмотрел — никого из живых, только друг — еле дышит. Я его взял с собой, и мы двинулись обратно. Я надеялся добраться до своих.

Гном похлопал его по плечу и сказал:

— Ладно, это всё позади. Меня зовут Фьёрин, я десятник этих ребят. Иди к ним, они накормят, обогреют, подскажут, куда тебе дальше идти.

Дори кивнул и на всякий случай пошарил по карманам и сумкам. Компас был при нём, и гном облегчённо вздохнул. А ещё заметил, что при нём трубка и кисет, про которые он совсем забыл. И что бы вы думали? В кисете было немного табаку! На Дори нахлынули воспоминания о первой встрече с Грором, и он усмехнулся.

— Вот же ты, шельма, Грор, орк тебя раздери! Вот же молодец! — и начал раскуривать трубку.

Глава 24. Старые друзья

Тем временем время шло, и гномьи войска, развернувшись во всю силу, тараном двигались вперёд. Особенно отличались гномы из кланов Черновласых и Железноруких, сражаясь как львы или медведи, не щадя ни врага, ни себя, первыми бросаясь в атаку.

Дори и Фаластур, наверно, неделю пробыли в лагере. Дори чувствовал себя хорошо, но всё притворялся, что у него болит и кружит голова. Тем самым он оттягивал время, ухаживая за бардом. Тот, надо сказать, довольно быстро пошёл на поправку и вскоре начал утверждать, что обязательно пойдёт с Дори в бой. Сам же гном мысленно желал, чтобы этот белокурый юноша поскорее возвращался домой, подальше от войны.

Так или иначе, через неделю Дори всё-таки опять отправили в бой, а Фаластуру нужно было ещё восстанавливаться.

Казалось, сам Дурин благоволит войску гномов, потому что они неудержимо двигались вперёд, несмотря на ухищрения и засады орков. Ту залу с проклятым золотом, где на Дори и его товарищей напали орки, гномы позже заняли, только золота там уже не было.

Орки бежали, иногда оставляя раненых и убитых. Периодически гномам удавалось вызволять сородичей, взятых в плен.