Волк в капкане

Он узнает правду, — подумала она. — Но тогда и так, как я решу. А до тех пор пусть делает что хочет. Мне не нужно, чтобы он занимался сватовством или тащил меня на аборт. Пошли они все в баню. Она отправилась в кабинет и уселась за рояль.

Артур нахмурился, услышав, как она играет мелодию песни Queen «Bohemian Rhapsody». Ничуть не нервничает, между прочим. Ни разу не ошиблась, ни один пальчик не дрогнул. Или ей реально нечего скрывать, или она научилась изумительно владеть собой. Скорее всего, он все-таки ошибся. Ладно. Забудем. Будем считать, что обе не беременны.

Через несколько минут он услышал из гостиной звук трансляции гигантского слалома из Валь д'Изера. Понятно. Уселась смотреть на своего любимого. Так его разэтак. Достали они его все! Напиться, что ли?..

Рене устроилась на диване перед телевизором в гостиной, подогнула под себя ноги и закуталась в плед. Начиналась трансляция, показывали горы, за кадром комментатор рассказывал о том, как складывалась картина в горнолыжном спорте на данный момент. Как и следовало ожидать, он сразу же упомянул Ромингера:

— Этот двадцатиоднолетний спортсмен задает тон в нынешнем сезоне. Он от этапа к этапу показывает блестящие результаты, но эксперты полагают, что он еще даже не достиг своего расцвета, он все еще учится, и настоящие достижения у него все впереди. В самом деле, это огромная редкость — достигать таких успехов в горнолыжном спорте в столь юном возрасте — среди его соперников и конкурентов никого моложе двадцати четырех… В зачетах по отдельным дисциплинам его борьба с лидерами прошлого сезона обостряется — в скоростных дисциплинах он конкурирует с Айсхофером и Хайнером, а в технических — с Финелем, Бурсом и Кирхмайером. Есть две дисциплины, где он пока не смог добиться лидерства: в специальном слаломе он второй, на 10 очков уступает Жан-Марку Финелю, а в гиганте занимает всего лишь четвертую строчку после Кирхмайера, Финеля и Бэстина. Тем не менее, в скоростных дисциплинах его преимущество неоспоримо: он первый в скоростном спуске и в супер-джи. Разумеется, его трудно догнать и в комби, а в общем зачете он лидирует с огромным отрывом…

Начали показывать трассу, по ней еще никто не ехал — соревнования еще не начались, спортсмены общались с организаторами и журналистами, готовились к старту, разминались, проверяли снаряжение. Тут же показали Отто — еще без шлема, в комбинезоне в красных цветах швейцарской сборной, он разговаривал с Регерсом. Судя по всему, Герхард ругался и был чем-то недоволен — его обычное состояние. На губах Отто играла ехидная улыбочка. Его роскошная грива была собрана сзади в хвост, одна прядь выбилась, и ветер мотал ее перед его щекой. Он отбросил прядь назад, и Рене обратила внимание, что костяшки пальцев на его правой руке в ссадинах — или содрал об снег, проходя трассу без перчаток (он вечно забывает где-то перчатки!), или подрался с кем-то. Это твой папа, — беззвучно сказала она, поглаживая живот. Он не узнает о тебе.

Вот стоит этот Отто Ромингер, весь воплощенная мужская красота и процветание. Целый мир у его ног. Он успешен и известен, по всей Европе создаются его фан-клубы, спортивная пресса только о нем и говорит, его карьера еще далека до зенита, но он уже достиг таких высот. Женщины по нему с ума сходят, мужчины уважают, он знаменит, он богат — он может позволить себе все на свете, в свой 21 год он уже, возможно, заработал денег больше, чем сможет потратить за всю жизнь. Но что-то самое главное он упустил. Самое драгоценное ускользнуло из его жизни — его ребенок. Вот он, здесь, во мне, — подумала Рене. — И ты о нем никогда не узнаешь. У тебя, конечно, будут еще дети, когда-нибудь ты женишься, когда сочтешь, что созрел для этого и когда найдешь женщину, достойную тебя. Но этот малыш уже не твой. Его у тебя никогда не будет. Он мой. Отто, мне жаль тебя. Ты потерял такое сокровище. Ты приобрел весь мир, но своего ребенка потерял.

* * *

Отто выступал сегодня под стартовым номером 13. Вообще-то он не был суеверен, и это его совершенно не огорчало. Но и комментаторы, и журналисты без конца упражнялись в остроумии на эту тему, и ему уже успели надоесть вопросами, не боится ли он… бла бла бла…