Волк за волком

— Я позволю тебе сделать сам выверт, если тебе от этого легче. Дамы вперед и все такое, — Лука добавил. — Я Направлю Катсуо в твою сторону и приторможу в самый последний момент. Ты схватишься за руль и собьешь его с дороги.

— И что потом? — спросила она.

— А потом у нас будет честная гонка. Только мы с тобой и дорога, — улыбнулся он. Это действие расслоило его и так потрескавшиеся губы. — Надо сказать, я жду не дождусь.

А за ним Феликс качал головой, одаривая ее таким же взглядом, что и на самолете: Не делай этого; не доверяй ему.

Но какой у нее был выбор? С таким отрывом Катсуо и Токио так близко…

Вдали вновь поднимался вой. Но не тот, из кошмар, а самый настоящий. Здесь и сейчас.

Катсуо приближался. У нее не оставалось времени.

Яэль подошла к мотоциклу.

— Не делай этого, Эд, — позвал вслед Феликс. — Ты всем рискуешь.

Не просто всем. Она рисковала всем в квадрате.

— Я должна, — сказала она ему.

— Есть другой способ…

— Какой? — она завела мотор Рикуо.

Кровь Феликса стекала в форме эллипса: вниз, вниз, вниз, капая с подбородка в никуда. Он выглядел такой противоположностью темноте, впиваясь взглядом в спину Луки, в то время как победитель запрыгнул и завел свой собственный мотоцикл.

— Не езжай с ним. Пожалуйста, просто… просто доверься мне, — предложил он отчаянно.

Но Яэль была далеко от доверия (иглы вымыли из нее эту способность, вместе со всем остальным), и ей пришло на ум, что, может, Феликс Вулф все еще просто хочет, чтобы его сестра была в безопасности. И что другого пути на самом деле и не было. Вот и все. Если она не последует за Лукой сейчас, все будет потеряно.

Вой стал громче. Передние фары Катсуо уже были видны на горизонте, вырезая их силуэты. Пока они сами не стали тенями.

— Мы Вулфы, — умолял Феликс. — Мы должны держаться вместе.

Но железо в крови Яэль не связывало ее с Феликсом. Нет. Она была связана с гораздо большим: с людьми, с миром.

И это не должно быть утеряно. Лука выехал на дорогу и посмотрел через плечо. Его мотоцикл стоял, ожидая ее. Яэль глубоко вздохнула и последовала за ним.

ГЛАВА 30 (СЕЙЧАС)

29 МАРТА, 1956

Каждый нерв, каждая молекула, составляющая ее, была напряжена, испепеляясь под сотней Ватт, в то время как Яэль вела мотоцикл вперед по асфальту. Лука ехал слева: достаточно быстро, чтобы использовать высочайшую скорость, но достаточно медленно, чтобы Катсуо смог их догнать. Яэль ехала параллельно, но немного впереди, чтобы Катсуо не заметил ловушки; ее колеса кромсали по пути росу. Метр за метром, минута за минутой свет за ними становился ярче, а рев двигателя Катсуо осторожно поглощал все вокруг.

Его последователи (Такео и Ивао) ехали за ним. Достаточно близко, чтобы переубедить его, но слишком далеко, чтобы действительно помочь. Их свет казался крупицами звездной пыли, в то время как его был метеором: полыхающий, готовый врезаться.

Тут заключалась сложность. Яэль нужны были три пары глаз: одна для Катсуо, одна для Луки и другая для дороги впереди. Вместо этого она ограничилась отражениями в очках.

Поворот. Катсуо вырвался вперед, мимо Луки. Лука приблизился, в сантиметрах от выхлопной трубы Катсуо. Еще поворот. Лука отрывается от Катсуо с ревом двигателя, не давая ему покоя, как сделал с ней в Германии. Катсуо, у которого все внимание было на Луке, пытается решить, столкнуть его с дороги или нет. Слишком отвлечен, чтобы заметить Яэль прямо перед собой.

Время нападать.

Яэль постучала по ручному тормозу, отрезая километр или два от своей скорости. В то же время Лука вжал педаль газа в пол, прижимая Катсуо. Краска на его руле блеснула. Яэль прекрасно его видела: место, которое ее рука должна была захватить, потянуть и отпустить. Такое серебристое и пустое.

Лука продолжал давить, ближе и ближе. Воздух впивался ей в щеки. Дорога перед ними разрывалась. Километры, холодная темнота и скорость проникали между пальцами Яэль, в то время как она протянула руку. Вперед… Столько всего произошло за один момент. Ее пальцы охватили руль. Тормоза Луки взвизгнули, и запах жженой резины наполнил воздух. Катсуо повернул голову и посмотрел ей в глаза.

Там больше не было лезвия. Не было взгляда охотника. То, что увидела Яэль, посмотрев ему в глаза, было что-то более животное… более человеческое — страх.

И он врезался в нее — в кости, в ткани — прямо достигнув маленькой девочки, прикованной к койке, с глазами, полными ужаса, в то время как иглы прожигали ее одна за другой. Девочка, которая шла под прожекторами и стояла в реке, полной крови, слышала каждый свой удар сердца. Которой закатил рукав и чью жизнь выставил на всеобщее обозрение национал-социалист, который на самом деле им не был.

Девочка, за которой охотились. Девочка, которая боялась.

Она так долго хотела быть охотником. Хищником. Валькирией, решающей, жить или умирать.

Но не так. Что она делает? Танцует между линиями, забывая их все.

Две секунды — это слишком долго. В глазах Катсуо показалось отчаяние. И что-то опасное.