Волк за волком

Сон или кошмар? Как бы то ни было, она летала. Дроссель скрутился, разжигаемый криками и надеждой, надеждой, надеждой. Она увидела, что Лука и Такео очень близко друг к другу. Передняя шина японца чуть ли не соприкасалась с задней победителя. Главные ворота Императорского Дворца были недалеко. Его прожектора освещали головы зрителей. И хотя Яэль еще не видела финишной прямой, она ее представляла (спасибо многочисленным просмотрам прошлогодних записей тура Аксис). Каменный мост, окруженный сферическими фонарями, кончающимися зевком огромных черных железных ворот. Порог отмечен толстой белой линией, окруженной баннером со свастикой справа и восходящим солнцем слева.

Конец. Почти настал. Победа. Почти ее.

Буквально через одно биение сердца Яэль была рядом с Такео. Проехала его. Она смогла услышать, как кричал парень сквозь рев мотора, но не оглянулась. Она сфокусировалась лишь на гонщике впереди. Она внимательно смотрела на коричневую куртку, а Рикуо летел: ближе, ближе, на месте.

Медленно — сантиметр за сантиметром — она его объехала. Финишная прямая была совсем близко, а у нее было пятисекундное преимущество… Пять драгоценных, замечательных, полных надежды секунд, которые разрушат эту империю. Излечат весь мир.

Дорога к главным воротам была не самой прямой, с парой поворотов в девяноста градусов вокруг площадей и сборища зрителей, слишком крутые повороты, чтобы рисковать и не снизить скорость. Яэь чуть не вылетела из первого, как раз вовремя нажав на тормоза, чтобы сохранить равновесие. Рикуо под ней заревел, его галоп дрогнул. Яэль выругалась на дроссель, толкая голыми руками, вспоминая предупреждение Феликса: Он чуть медленнее разгоняется.

Чуть — это сколько? Четыре секунды? Пять? Больше?

Мотоцикл пыхтя двинулся ко второму и последнему повороту. Мост и победа. Его двигатель побрел, как ломовая лошадь, перекатываясь вперед сонными толчками. И этого было недостаточно.

Лука, чей двигатель полностью восстановился после поворота, пронесся мимо, — пятно коричневой кожи — пересекая финишную прямую под сотрясающий землю рев толпы. Яэль не позволила виду, звуку сломить ее, подстрекая двигатель иди вперед.

Хлоп. Хлоп. Хлоп. Таков был звук ускорения Рикуо. Слишком уставший, слишком злой, слишком беспомощный, чтобы продолжать. Секунды ползли, как часы, как жизни. Каждая — своя собственная смерть.

1, 2, 3, 4, 5.

Она все еще не достигла финиша.

6, 7, 8. (Еще одна смерть, и еще, и еще.)

Яэль перекатилась через ворота Императорского Дворца и остановила мотоцикл. Двигатель затрясся, треснул и выдохся, когда она отпустила сцепление, но толп все не замолкала. Она рычали и гудели и проедали ночь.

Такео следующим пересек финиш с горящими шинами и разочарованием. (У него не было никаких шансов, на самом-то деле, но такова была сила надежды, ее жестокость.) За ним полились остальные гонщики. Ивао, Таро и Ральф пролетели прямо друг за другом. Масару, Риоко и Карл приехали через несколько минут. А затем плетущиеся позади: Ларс и Исаму. Но это было неважно.

Неважно.

Победитель был один, и это не Яэль. Они не объявят официально победителя тура Аксис, пока все гонщики не приедут. Пока Феликс и старый Рикуо не приедут через два с половиной часа, чтобы забрать двенадцатое место. Но Луку уже окружили: камеры Рейхссендера и организаторы гонки буквально прилипли к нему. Золотой мальчик Рейха надел идеальную улыбку из ровных зубов, смотря в камеру.

Яэль не могла двигаться (она была полностью неподвижна). Она сидела на мертвом Рикуо и смотрела, как Лука Лоу снимал с себя форму и глубоко дышал в микрофоны. Вокруг нее все остальные участники припарковали мотоциклы и раздевались: шлемы, очки, перчатки. Но она не могла свести глаз с Луки. Мальчик, который теперь был центром всего.

Она должна была его ненавидеть.

Но все, что она чувствовала, — это… ничего.

Пустое пространство внутри нее вновь открывалось: слабое, как паутина, и широкое. Яэль туда проваливалась, хватаясь за обрывки мыслей и слов. Она могла держаться лишь за три:

Все.

Это.

Зря.

Все. Зря. Она провалила миссию. Подвела Рейниджера, Генрику, Влада. Подвела Аарона-Клауса, Бабушку, Маму, Мириам. Подвела молодых партизан за красными дверьми в Риме. Подвела старого лысеющего мужчину в кальянной. Подвела слишком многих, чтобы сосчитать.

Она ничего не изменила.

Мысли Яэль рыскали, пытаясь найти просвет. Что-то. Хотя бы что-то.

Она могла украсть личность одной из официанток, пробраться на бал Победителей с подносом отравленной еды. Но это не сработает. Охрана Фюрера слишком сильная. Эссесовцы вокруг Гитлера всегда давали ему собственную еду, приготовленную из продуктов, выращенных на лучших фермах Рейха и под строжайшим контролем.

Возможно, она смогла бы выдать себя за жену кого-то из организаторов. Но Фюрер никогда не танцевал ни с одной из них. Даже с императрицей Нагако. Адель Вулф была единственным исключением из этого правила. Единственным лицом, которое он подпустил близко.