Всеволод Михайлович Келдыш, будучи с 1932 г. профессором Военно‑инженерной академии и членом всевозможных комиссий, немало сделал для реконструкции Москвы. Он консультировал сотрудников Мосметростроя, проводил экспертизу новых мостов через Москву‑реку, Яузу, Водоотводный канал, принимал все построенные в Москве набережные (а это не менее 43 км!), а также канал Москва – Волга. Интересно, что при такой занятости Келдыш почти никогда не ходил в отпуск. Его ученики отмечали в нем удивительную работоспособность, демократизм, благородство и высочайшую культуру. Скончался ученый на восемьдесят восьмом году жизни за рабочим столом.
В доме в 1931–1933 гг. жил и работал художник‑график Николай Николаевич Купреянов (1894–1933), о чем еще несколько лет назад свидетельствовала мемориальная доска на доме. Однако, несмотря на это, дом уже в наше время был снесен. По иронии судьбы, именно Купреянов когда‑то стал создателем знаменитого плаката «Берегите памятники старины!».
В 1920–1930‑х гг. Николай Купреянов был весьма популярен среди художественной интеллигенции Москвы и Ленинграда. Он являлся одним из лучших рисовальщиков своего времени и преподавал во Вхутемасе‑Вхутеине. В свои тридцать с небольшим лет Купреянов уже стал профессором. Среди его учеников были Юрий Пименов, члены знаменитой тройки Кукрыниксов – Михаил Куприянов, Николай Соколов и другие.
Работы художника хранятся в Третьяковской галерее, Русском музее, Музее изобразительных искусств имени
Пушкина. Искусствоведы изучают их как целую эпоху в истории российской графики. Рисунки Н. Купреянова есть в крупнейших музеях Лондона, Люксембурга, Лейпцига. Многие из этих работ были сделаны в квартире в доме 7/10 по Малому Знаменскому переулку. Ему было всего лишь тридцать девять лет, когда он трагически погиб. Но именно последние годы, когда Николай Купреянов поселился в Малом Знаменском, были для него самыми плодотворными.
Квартира Николая Николаевича Купреянова по Малому Знаменскому переулку была известным местом встреч столичных художников. Сюда заходили В. Фаворский, В. Татлин, Л. Бруни, Р. Фальк, Ю. Пименов, А. Тышлер и многие другие. Каждое из этих имен – страница в истории русской живописи. Вот почему, когда стало известно о сносе дома, представители художественной общественности забили тревогу.
За сохранение мемориальной квартиры ратовала и директор ГМИИ имени Пушкина Ирина Антонова. Однако все оказалось тщетно. Особенно интересно, что дом был снесен под предлогом, что только лишь квартира Купреянова являлась памятником истории, а не само здание. Но ведь даже в этом случае при уничтожении здания уничтожалась и охраняемая квартира!
Несмотря на такие, казалось бы, очевидные обстоятельства, внуку Купреянова, тоже художнику‑графику, Н.Я. Купреянову не удалось отстоять квартиру деда. Теперь на этом месте – новый дом.
Малый знаменский переулок, дом 7. Первый русский журналист и «Трутень»
Ранее было известно как дом Машковой, построен в XVIII в., архитектор В.И. Баженов.
Историю дома связывают с именем русского просветителя и масона Николая Ивановича Новикова (1743–1818). Новиков купил это здание для размещения в нем своей типографии и книжного магазина.
Интересно, что, активно занимаясь просветительской деятельностью, Новиков не имел соответствующего образования. Из Московского университета его исключили за «нехождение в класс».
Зато немалую услугу будущему просветителю в 1767 г. оказала работа секретарем созданной в Москве при Екатерине II комиссии по составлению проекта нового Уложения. Вот где набрался Николай Иванович дерзких мыслей о несовершенстве российской действительности. Чего он тут только не увидел: и «всю фальшь «добродетелей», лицемерие и подобострастие вельмож, угнетение бедных и униженных, чудовищную неграмотность людей всех сословий, духовную ограниченность молодежи».
После закрытия комиссии Николай Иванович, обуреваемый патриотическим стремлением изменить существующее положение в России, не нашел ничего лучшего, как издавать сатирический журнал «Трутень». Впервые в России нашелся человек, взявший на себя ответственность бичевать пороки русской жизни, высмеивать дворян и вызывать среди последних сочувствие к крепостным. «Бедность и рабство повсюду встречались со мною в образе крестьян», – писал просветитель.
Однако сочувствия у дворян Новиков не вызвал, крестьяне же были бы рады поблагодарить его за такое внимание, жаль лишь, что читать они не умели. Деятельность Николая Ивановича вызвала только глухое раздражение власти, переросшее в открытое недовольство им. Подзуживаемая придворными доброхотами, императрица Екатерина II вскоре пресекла бурную деятельность Новикова.
Но не тут‑то было. Мог ли отставной поручик Новиков, к тому времени прославившийся на всю Россию своими сатирическими журналами и по праву носящий титул «первого русского журналиста», сидеть сложа руки?