Волхв

Горий заметил, что мазь прямо на глазах начала твердеть и менять цвет. Кровотечение сразу стихло. Несмеян лежал бледный с закрытыми глазами и, казалось, не дышал.

— Ты как? — повернулся к парню ведун. — Идти можешь?

— Могу, — Горий закивал головой.

— Тогда дуй в лес, выруби пару лесин — носилки будем делать. Несмеян сам не дойдет.

Горий легко поднялся и поудобнее перехватил меч. Конечно, рубить оружием деревья — святотатство по отношению к мечу, и в другой ситуации Горий с негодованием отверг бы это предложение. Но сейчас было не до церемоний — в любой момент дед мог отдать богу душу.

— Ты, меч, на меня обиду не держи, — тихо бормотал Горий, выбирая подходящую березку. — Надо деда моего — единственного родича от Мары спасти. Рано ему еще в Ирий уходить. Так что потерпи… — Парень размахнулся, и первая лесина с косо срезанным торцом упала у его ног.

К счастью, до хутора от места хватки было не далеко, не более версты. Но и эти сажени дались Горию не просто. Ныло в боку, дрожали от перенапряжения руки и ноги. Адреналин, впрыснутый в кровь услужливым организмом перед схваткой с косолапым, заканчивался, и парня начинало трясти. Это ведь был его первый серьезный бой. Пусть и со зверем. Но зверем непростым. По дороге ведун коротко объяснил, что с ним произошло. Белогост признался, он неверно оценил силу колдуна. Удаляясь по хребту в противоположную от хутора сторону, тот почувствовал, что делает что-то неправильно, и решил перестраховаться. Он мысленно нашел ближайшего косолапого и забрался ему в голову. Белогосту и Донским просто не повезло — этот мишка гулял неподалеку от просеки, по которой они шли. Колдуну не составило труда обнаружить маленький удаляющийся отряд. Сообразив, что его, мягко говоря, одурачили, он нанес сильнейший ментальный удар по ведуну, а подвластного ему медведя бросил на самого опасного, на его взгляд, после Белогоста бойца — деда Несмеяна.

— К нашей удаче, он не принял в расчет тебя, — ведун шагал впереди и говорил, не оборачиваясь. — Ну, а твоя сумасбродная, а потому неожиданная атака на косолапого-колдуна вообще застала его врасплох. Он не успел не то, что ударить тебя ментально, тогда нам всем, наверняка, конец пришел бы, но и даже защититься самому. Правда, каким-то чудом он успел выскочить из образа погибающего медведя, а жаль… — ведун помечтал, подняв глаза. — Было бы намного проще дальше воевать, не успей он спастись и отдай концы вместе с животным. — Ну, да что теперь, будем работать с тем материалом, какой есть… Так вот мы и спаслись, — подытожил Белогост, останавливаясь около своей избы и опуская носилки на землю.

А в следующий момент он уже пристально разглядывал незнакомых Гору охотников, приветливо поднявшихся навстречу с крыльца. Их было пятеро, все чем-то неуловимо похожие друг не друга. Крепкие бородатые русичи, с луками за спинами и ножами на поясах. Все в кожаных поршах*, расшитых на воротах рубахах и легких шапках из сосновых корешков, которые они, поднимаясь, сразу же скинули и сейчас мяли в здоровых кулачищах. Среди них выделялся один — невысокий, но необычайно широкий в плечах, про такого говорят: сам себя шире. В его фигуре не было ни капли жира, только широкие тяжелые кости, высокие жилистые плечи и неожиданно добродушный взгляд синих, как два озера, глаз.

— День добрый, родноверы, — заговорил мягким голосом богатырь и низко до пояса склонился перед ведуном.

За ним наклонились и другие пришельцы. Этот жест, не желая оскорбить охотников, тут же повторил и Горий. Белогост тоже ответил на поклон и, уже немного расслабившись — свои, с интересом уставился на них.

— Мы из Ураевки, Миловы, — продолжил ширококостный, — меня зовут Давило, это мои братья. — Он повел рукой на своих спутников. — Олбран, — крайний охотник, самый старший после Давилы склонил голову. — Велитарх, — кивок головы следующего, — Заруба и Ратигор, — он дождался, пока они кивнут. — Мы пришли к тебе Белогост по поручению старейшин, звать на праздник Купалы. Будь добр, не откажи почуровать.

Ведун кивнул головой, принимая к сведению их слова:

— Позже поговорим, судари, — сейчас надо другу моему помочь — он крепко ранен.

Охотники живо спустились с крыльца и заглянули за спину ведуну:

— Что с ним? Косолапый помял?

— Да, мишка, помогите его в избу занести.

Все пятеро дружно разбежались по сторонам носилок. Десять рук одновременно подхватили неподвижного Несмеяна и легко понесли в избу вслед за ведуном. Горий придержал дверь.

В горнице Белогост вытащил из-под лавки крынку с намоленой водой и достал из ларя еще какой-то травяной смеси. Попросив охотников отойти, подсел к деду. Несмеян был бледен и почти не дышал, во всяком случае, Горий его дыхания не слышал. Он присел у стола, положив меч на колени. Ратигор — он, похоже, был самым младшим из братьев, всего на пару лет старше Гора, с интересом глянул на оружие:

— Твой?

— Мой, — Гор заметил на голомле красные пятна. — Медвежьи.

Ратигор не смог скрыть приятного для Гора изумления:

— Что, мечом косолапого зарубил?

— Ну, не только я один, дед помог, — он кивнул в сторону Несмеяна.