Волки

Солнце зашло за далекие леса. С востока наступали сумерки и все предметы внизу стали принимать общий серый фон, теряя ясность очертаний. Совсем рядом пролетела стайка чирков-трескунов и, покружившись, опустилась в болоте ропаков. Пара ворон уселась на березу, но, разглядев Вихрева, в испуге снялась и отлетела дальше. Внизу, в прошлогодних листьях берез шуршали мыши. Настороженный слух ловил малейший шум…

Сидеть было неудобно. Затекла одна нога и больно в пояснице. Но Вихрев терпел и не менял положения. И вот метров за семьдесят он заметил тень волка. Она двигалась. Идет!..

Сердце замерло и забилось частой дробью. Но Николай наружно был спокоен. Курки взведены. Он осторожно вставил приклад ружья в плечо, ощупал собачки спуска.

Беспалая приближалась. Ее бег был возбужденный, нервный. Она делала частые остановки, кружки и повороты, улавливая направление следа потаска волчат. Вот она вскинула голову и, насторожив уши, вгляделась в основание берез… Затем опять закружилась и, поймав след, побежала ближе с низко опущенной головой.

Расстояние уже пятьдесят… сорок метров… Она встала. В этот момент волчата у куста шиповника подняли визг и мать встрепенувшись, бросилась прямо к ним…

…Выстрел!

Волчица сунулась носом к земле, но справилась и поползла к ропакам.

…Выстрел!

Беспалая повалилась на бок и забила задними ногами.

Николай сменил патроны но… она уже успокоилась.

Тогда охотник спустился с березы и подбежал к волчице. Она лежала на боку, оскалив окровавленную пасть. По широкому отвисшему брюху темнели ряды крупных сосков. Он опустился на землю и взял рукой правую заднюю лапу. Двух передних пальцев у нее не было. Это была она, Беспалая!

Вихрев заметил, что он сильно ослаб… руки тряслись мелкой дрожью.

— Переутомился я сегодня, нервы разгулялись, и голоден, — сказал он в темноту. Скинув с плеч мешок и не вставая с земли он достал кусок хлеба, остаток сала и с невероятной быстротой съел. В мешке осталась только сырая картошка. Ему захотелось лечь и уснуть крепко крепко, но он переборол себя и встал.

«Нельзя так, охотник. Встряхнись!»

Он поправил гимнастерку, и пошел к березам. Там собрал замеченный еще днем сушняк и развел костер. Потом он стащил к огню обоих волков, убитых щенков и живых волчат. Затем сходил в ропаки и, зачерпнув кружкой воды, поставил ее к огню…

— Вот и все мое хозяйство. Кругом звери, словно я какой таежник-зверобой Дерсу Узала…

Он рассмеялся этому сравнению и высыпал из мешка картошку, чтобы запечь ее в нагоревшей золе.

Волчата опять подняли возню и визг. Николай не хотел убивать их и решил унести домой, а там видно будет.

Он надергал сухой травы и, сделав подстилку, устроил их ближе к огню.

Так без сна прошла эта вторая ночь в лесу. На рассвете, далеко за старым полем долго и надсадно завывал Малыш.

* * *

Утром, замаскировав травой и сушником волчьи туши, и захватив живых щенков, Вихрев ушел домой.

Усталый, с синими кругами под глазами, он вошел в дом. Мать всплеснула руками и, выронив хлебную лопату, с криком и слезами бросилась к нему на шею.

— А я-то что переживаю! Две ночи не было… Думала, что неладно с тобой. Была уж сегодня у Ивана Ивановича, решила с обеда посылать людей искать тебя. Только что Нюра была, тоже волнуется…

— Мама, успокойся, дорогая. Так пришлось. Я знал, что ты разволнуешься.

Наконец Матрена Ивановна затихла и Николай за завтраком рассказал ей свои похождения.

— Ой, страсти-то какие! Да как ты, Коля, вынес все это? То-то я вижу с лица спал, почернел весь.

Николай принес из кладовки волчат и пустил их на пол.

Матрена Ивановна, забыв о квашне, налила им молока и занялась кормежкой.

— Без матери они теперь, Коля! А какие хорошие!

— Но они же, мама, дети Беспалой!

— Ну, и что же?

Николай улыбнулся этой материнской, прощающей доброте и пошел в правление за лошадью.

Слух об уничтожении Беспалой и ее гнезда быстро облетел колхозы. Не было ни одного колхозного двора, в котором бы в эти дни не говорили о Вихреве, о волчице. Николай был героем дня…

Когда он после обеда привез из леса волчьи туши, то несмотря на горячие дни весенних работ, у него в доме и во дворе было много народа. А вечером началось настоящее паломничество. Из Северного колхоза приехали охотник Семен, председатель Прохор Игнатьевич, из колхоза им. Куйбышева восемь человек, среди них Сергей Пахомов. Проездом с поля подвернул на линейке Иван Иванович, и, поздравив Вихрева с удачей, долго осматривал Беспалую и живых волчат.

— Ну, Прохор Игнатьевич, не в обиду будь сказано, может наша молодежь большие дела делать? Можно ей доверие оказывать? — улыбаясь, спросил он.

Прохор Игнатьевич смутился и ответил:

— Зачем вспоминать это, Иван Иванович? Я вот думаю, чем премировать Вихрева от нашего колхоза за уничтожение волчьего гнезда? Чем?