Волки

— Послушай, Жиган, зачем мы… — начал было Митя, но не успел закончить, так как Жиган настороженно приложил палец к губам:

— Тсс… тихо…

— Послушай…

— Помолчи-ка, — прошептал Жиган шепотом и, прыжком преодолев расстояние до ближайшей стены, буквально врос в нее. Из проходного двора вышла группа людей.

— Чего ты прячешься, Жиган? — услышал Седой. — Иди сюда. Кто это с тобой? Седой? И этот пацан, чужак? Таскаешь за собой…

Договорить он не успел, рука Жигана метнулась в карман и выхватила нож. Все отскочили в стороны. Двое кинулись к Жигану.

— Падла, — крикнул Жиган, — и вправду кто-то настучал. Уходи, Митя…

Видно, именно тогда и понял Митя, что если он уйдет отсюда, то перестанет быть человеком не только для Жигана и Седого, но и для самого себя. И остался рядом с ними…

Бамбай вошел в бар, как в собственную вотчину. Огляделся, заметил «своего», цыгана, и направился к нему.

— Здоров, морэ!

— Все в порядке.

— А это кто? — кивнул Бамбай в сторону Седого, который сразу показался ему подозрительным.

— Да вроде бы тебя дожидаются…

— Меня? — удивился Бамбай. — А, так там этот пацан, который нам бабки должен. Защитников привел?!

Седой встал со своего места и спокойной походкой направился к Бамбаю.

— Поговорить бы…

— Только не здесь, только не здесь, — рассмеялся Бамбай. — Пошли в другое место. Там и побеседуем.

— Здесь поговорим, — спокойно сказал Седой.

— Ты, папаша, что-то важный очень. И жизнь у тебя спокойная. А зачем ты на неприятности нарываешься? У нас стариков уважают.

— Я хотел тебя попросить, чтобы ты забыл про этого мальчугана. Ты его знаешь, Валера его зовут.

— Так он, папаша, нам бабки должен. Мы его не заставляли, так получилось, по справедливости.

— Вот по справедливости и прости его, — сказал Седой.

— А бабки ты за него заплатишь? — спросил Бамбай.

— О бабках другой разговор будет, спокойный, без шума.

— Ага, — сказал Бамбай, — и шума не любишь. Вот интересно. Шел бы ты отсюда…

— Я ругаться с тобой не хочу, — сказал Седой, — молод ты для меня, и то, что ты знаешь, я уже позабыл, но все-таки давай добром поладим…

А дальше произошло нечто совершенно неожиданное. Бамбай схватил Седого за плечо и с силой придвинул к себе — почти вплотную. В руке его оказался пистолет. Но выстрела не последовало. Седой сделал едва уловимое движение, и Бамбай стал тихо оседать на пол. Почти сразу же раздался истошный крик молодого цыгана:

— Боже мой! Убил!

Бамбай лежал на полу, и в груди его торчал нож.

— Пошли отсюда, Валера, — сказал Седой, — больше проблем у тебя не будет.

И они вышли из бара, а Витька-бомж, полупьяный, с остекленевшими глазами, смотрел на распростертое тело Бамбая и шептал:

— Большая кровь надвигается. Что ты наделал, Седой?..

Глава 4 Смерть стережет всех

Митя спал и видел во сне девушку. Она стояла, облокотившись на парапет, и смотрела на воду так пристально, что ему, неслышно подошедшему сзади, почудилось: разговаривает сама с собой. Но девушка молчала и только смотрела на воду. Митя остановился рядом с ней и тоже стал смотреть на воду. Эта не прекращающая свое движение вода всегда притягивала его к себе. Девушка не двигалась. Вода внизу перекипала в своем таинственном коловращении. Митя преодолел себя. Ему действительно было трудно вот так решиться и заговорить:

— Слышите, что она говорит?

— Кто? — повернувшись к Мите, спокойно спросила девушка.

— Вода, — смущенно ответил Митя.

— А, — сказала она и молча опустила голову.

Вечерело. Косые тени от крепостных стен легли на мостовую.

— Люблю смотреть на воду, — снова начал Митя.

— Что вам нужно? — резко спросила девушка.

— Ничего, — ответил Митя и повернулся, чтобы уйти.

— Подожди, — неожиданно сказала она, — знакомое лицо, где-то я тебя видела? Хочешь, погуляем?

Митя насупился. Столь быстрое согласие, казалось, разрушит протянувшуюся между ними невидимую нить, а отказ лишит Митю тайного удовольствия смотреть на девушку. Это двойственное чувство стало тяготить Митю сразу же, как только он увидел свою таинственную незнакомку. Очень уж ему хотелось пройтись с ней по вечернему городу и поболтать ни о чем. Ведь особенно одиноко чувствуешь себя именно среди гуляющей толпы.

— Пошли. А куда?

— Все равно, — сказала она.

Они бродили по набережным и старались не смотреть друг на друга. Митя был горд собой. Ему так хотелось, чтобы его увидели пацаны. Еще бы! Вечером в городе, да еще с такой красавицей. А она, перестав смущаться, рассказывала:

— Я часто ухожу из дому, неспокойно там. Отец пьет, скандалит, мать избивает, а ведь он интеллигент, профессор. Вымещает на ней злобу за свою неудавшуюся жизнь.

— Почему неудавшуюся, ведь он профессор?

— Как тебе сказать, я, наверное, и сама этого не понимаю, но чувствую, что он страдает…

Где-то в глубине души Митя понимал, что судьбы бывают разные, девушке, видимо, просто не повезло.

— Хочешь, живи у меня, — предложил Митя, хотя и не представлял себе вовсе, как это может быть.

Она рассмеялась.

— Шутишь? Смешно!

— Да, шучу, — сказал Митя.