Волки

И сразу же представил, что будет, если он сообщит своим о решении поселиться вместе с этой девчонкой. «Потеха будет!» — подумал Митя…

Сон прервался. Митя застонал и попытался открыть глаза, но усталость навалилась на него с новой силой, а вместе с ней пришел другой сон, и он снова увидел ее. Она стояла, прислонившись к дверям дома, где жила и жевала травинку.

— Ну, мне пора, — сказала девушка, — я пойду.

— Подожди. Если тебя это не обидит, ответь мне, может, я чего-то не понимаю, но я всегда думал о том, что мы… что наша близость будет праздником.

— Для тебя, — отозвалась она.

— Для меня? — переспросил Митя удивленно. — А как же ты?

— Я уже знала праздники.

— Откуда? — с тревогой спросил Митя.

Она нахмурилась и, выплюнув травинку, крикнула: — Пока…

И побежала домой. Митя кинулся за ней, схватил ее за руку и повернул лицом к себе.

— Послушай, для меня очень важно, значит, ты?..

— А что? — спокойно спросила она. — Да, я любила другого, тогда мы с тобой еще не знали друг друга. Хороший парень. Жаль, что все так быстро закончилось, но он сам виноват.

Словно удар молнии сразил Митю, он пошатнулся, не зная, что ответить, как пережить это признание.

— Как зовут его? — единственное, что он мог спросить.

(Даже во сне он улыбнулся: как же нелепо все это выглядит!)

Но ее ничего не смутило, и, перед тем как уйти, она, обернувшись, крикнула:

— Жиган! Жиганом его урки кличут…

…Митя прибежал к Жигану в тот же вечер, был необычайно внимателен, крутился вокруг него, как преданный пес, желая вызвать на откровенный разговор. Он все время заводил разговор о женщинах, и таким залихватским тоном, что, заподозрив неладное, Жиган спросил:

— Что это с тобой, втюрился, да?

— Понимаешь, — как можно небрежнее ответил Митя, — есть тут одна!

— Бабы — это только поначалу сладко, а потом — петля! — изрек Жиган. — Трудно с ними, слюней много… Была у меня одна, красивая пацанка, да только все они одним миром мазаны, узнал я, что она с Кротом встречается. Ну конечно, задал ей трепку и ушел. А хороша была!

«Это он о ней», — подумал Митя. Больше расспрашивать было не о чем. Но Жиган и сам о чем-то догадался. Он вдруг с удивлением и даже с почтением оглядел его с головы до ног, потом оскалился, показав два ряда золотых зубов, и завопил:

— Умора! И ты тоже? Вот умора! — хохотал он. — Как же это вы все на нее попадаете? Или от нее, суки, такие волны исходят? Хочешь, я ее зарежу, — неожиданно предложил Жиган, — а то она еще много крови из нашего брата выпьет?..

— Отстань, Жиган, — сказал Митя, — отстань!

Митя ушел и долго еще не показывался на голубятне, в одиночку переживая так неудачно сложившуюся свою первую в жизни любовь. А когда он вновь там появился, то, к великому своему удивлению, встретил ее возле голубятни. Она спокойно разговаривала с Жиганом и Седым. Этого Митя уже понять не мог.

— Здоров, пацан, — поприветствовали они Митю как ни в чем не бывало. — Ты что, болел, что ли?

— Болел, — ответил Митя и отвернулся.

— Вот дурачок, — сказала она, — ну, совсем как маленький… — И, презрительно пожав плечами, отошла в сторону…

— Наташ!.. — позвал ее Митя, но она не откликнулась…

Сон сменился, и Митя уже увидел торопящегося куда-то Жигана. Он смотрел на часы. На них было без трех минут шесть. Надо было успеть домчаться до сквера на Болотной, куда запиской вызвала его Наташка. Чуть не сбив с ног проходившего мимо парня, Жиган юркнул в подворотню. Он решил бежать проходными дворами. Наташка ждала Жигана на обычном месте, она взяла его под руку и увлекла за собой в боковую аллею.

— Послушай, Жиган, — затараторила она, — ты только не дергайся. Славку-гитариста зарезали!..

— Кто? — еле слышно вымолвил Жиган.

— По-разному говорят, кто считает, что это не наши урки — приезжие, а кто на Крота тянет… Мазу Славка держал на них, ну и…

— Верно знаешь? — все так же тихо спросил Жиган.

— Еще бы, все наши знают, все, кроме тебя. Где ты только болтался в последнее время?

— Ладно, — сказал Жиган, — увидимся. — И, отвернувшись, побежал.

Наташка похолодела. Она знала, что наступает период, которого страшились даже блатные, — приближалась резня. Славка-гитарист не был уркаганом, но смерти его Жиган никому не простит…

Жигану надо было все обдумать. События последних дней были слишком серьезными и требовали основательных размышлений, а Жиган не любил ждать. И потому сейчас, немного успокоившись, разговаривал сам собой:

— За спиной — многое: несколько сроков, долгое, еще и теперь продолжающееся одиночество, мать, она обязательно сопьется, если со мной что-то произойдет. Стоит ли все это сбрасывать со счетов, прежде чем идти к Кроту? Он, этот Крот, глуп, и я могу убить его. Но он сам не ведал, что делал, когда убивал Славку. Он сам наверняка трусит и наверняка пытается где-нибудь отлежаться. Он знает, что я буду искать его. А Славке уже не помочь. А может, Крот убил Славку случайно, спьяну всадил нож? Так что же мне делать, как поступить? Я не могу жить, если прощу Крота. Мать Славки не простит мне этого, она знает, что я отвечал за жизнь ее сына, хотя тот и не был вором…