Волки

Утро было теплым и солнечным. Горланили птицы. Митя открыл глаза, приподнялся и сел на постели. На окне, словно живой огонь, алел цветок. «Странный сон, — подумалось ему, — прошлое возвращается, но все-таки хорошо, что я проснулся…»

Он еще не окончил свои размышления, как в комнату вбежал молодой цыган и дико закричал:

— Бамбая зарезали!

Митя вскочил с постели. Он не любил Бамбая, но смерть его многое меняла. Цыгане побаивались Бамбая, знали, что тот никому и ничего не прощает, коварен и мстителен был вожак. И все же именно Бамбай, несмотря на все свое внутреннее противодействие, принял его, Митю, в их клан и, надо это признать, защитил, укрыл от преследований.

— Кто? Кто это сделал? — выкрикнул Митя.

— Откуда я знаю? — ответил ему молодой цыган. — Какой-то мужик в баре, где мы хотели с того парня, кажется его Валеркой зовут, бабки получить по счетчику. А тот, Валерка, привел с собой еще кого-то вроде бы для защиты.

— Витька-бомж был там?

— Был. Знает он того мужика. Говорили они промеж собой и выпивали даже.

— Неужели Витька продал? — спросил Митя скорее себя, чем молодого цыгана.

— Вряд ли, — ответил цыган. — Витька с нами уже давно шьется, ему нет резона против идти. Поговори с ним.

Митя быстро оделся и отправился искать Витьку. Но не суждено ему было найти старого приятеля, потому что вести среди цыган распространяются быстро и к тому времени, как Митя начал разыскивать Витьку, тот уже лежал с перерезанным горлом. Цыгане опередили Митины поиски.

Счастлив тот, кто не знает никаких привязанностей и освобожден от всех обязательств. Он свободен, хотя и одинок. И вместе со свободой приходит к нему ощущение горечи. Никто не может вмешаться в его жизнь, помочь или посочувствовать. Иногда такому человеку кажется, что он сопричастен Вселенной, а иногда он ощущает страшную пустоту, чувствуя себя как бы не существующим во времени. Он висит где-то в пространстве, и все то, что происходит вокруг — а это и есть жизнь, — обтекает его стороной.

Такое состояние нередко овладевало Митей. И освободиться от него было ох как непросто. Прошлое настигало Митю в самые неподходящие моменты. Перед ним возникали образы давно ушедших людей, они действовали, страдали, разговаривали. И Митя чувствовал, что не может освободиться от воспоминаний, не может стать полностью свободным.

В последнее время Митя все чаще думал о Седом. Он возникал в Митиных снах из далекого детства и спрашивал: «Митя, ты же никогда не был таким, как сейчас, что ожесточило тебя?» И Митя отвечал ему: «Люди!» И, помолчав, добавлял: «Да и ты, Седой, приложил руку к этому!» А Седой в ответ улыбался и, как это бывает во сне, начинал таять, а потом и вовсе исчезал. Митя просыпался с ощущением непереносимой горечи…

А жизнь накатывалась, как морские волны: вал за валом. События следовали одно за другим, и некогда было останавливаться для того, чтобы поразмышлять. И все же у Мити созрело решение, с каждым днем все больше и больше укоренившееся в нем: надо найти Седого и поговорить с ним. Это было опасно, все же он в розыске и открыто появляться возле своего дома уже не может. Митя начал искать ходы к Седому.

Но выбора у него не было, и Митя решил рискнуть. Он послал молодых цыган в тот бар, где был убит Бамбай, посмотреть, что там творится и не крутятся ли «хвосты» вокруг. Сам Митя тоже готовился к посещению бара. В нем наверняка можно было встретить человека, который знал или имел ходы к Седому.

Цыгане вошли в бар свободно и уверенно, так, как они привыкли входить всюду. Народу было немного: за одним из столов сидела молодая пара, парень в кожаной куртке и девица с бегающими по сторонам глазами. Они медленно потягивали пиво из импортных бутылок и о чем-то оживленно разговаривали. Юркий невысокого роста цыган, по кличке Перец, подошел к стойке, за которой возвышалась дородная женщина, лет сорока пяти, и спросил:

— А что, милая, не было ли шума у вас в заведении?

Женщина удивленно посмотрела на цыгана и довольно резко проговорила:

— Что надо?

— Ну зачем же так, милая? — снова задал вопрос Перец. — Надо нам выпить и закусить, а заодно и поговорить, а ты как-то не по-людски…

— Что будете пить? — спросила женщина.

— А это мы посмотрим, — сказал Перец и отошел к своим друзьям, усевшимся за стол.

— Ну, ромалэ, пропустим по маленькой, а? Или потом?

— Можно, отчего не выпить, — сказал Мишка-цыган.

— Давай, — крикнул Перец женщине, — неси пару бутылок водки и пожевать чего-нибудь.

Через несколько минут женщина уже суетилась возле, стола, за которым сидели молодые цыгане. Приветливо улыбаясь, она расставляла всевозможные закуски. Когда барменша собралась уходить, Перец остановил ее, потянул за рукав.

— А скажи-ка, милая, тут у вас недавно заварушка была, не знаешь ли чего об этом?

Женщина испуганно отшатнулась. Чуть отдышавшись, она схватилась за крестик на груди и прошептала:

— Вот вам крест, ребята, не знаю я ничего, не мое это дежурство было.

— Не бойся, — успокоил ее Перец, — ты-то здесь при чем? Нам просто кое-что узнать надо. Народ разный сюда ходит… Ты местная?