Волки большого города (СИ)

Он трет глаза, скрывает зевок и совершенно не удивляется Генри. Ричард ставит еще кофе.

Джек усаживается между братьями, одна нога на стуле, так что он кладет голову на колено. Подхватывает треснувшую стекляшку.

— О, смотрите, духи вовремя предупредили. Мортоны прощупывали. Интересно, на этот раз всех или тоже «старшего из братьев»? Кто знает, что ты в городе, Генри? А кто вообще знает, что ты жив?

Джек относится к Генри просто как к еще одному волку, и это бесит Ричарда, который не может отмахнуться от того, что вернулся их отнюдь не мертвый брат. Но сейчас Джек умудряется не только вести себя так, будто сидящий потерянный брат — само собой разумеется. Он быстро поясняет, что значит разбитый амулет и припечатывает вопросами, которые правда важны.

— Никто, — Генри опускает глаза. — Я приходил только к вам.

Джек едва заметно щурится, и Ричард прекрасно знает, что это значит: Джек не доверяет Генри.

— Отец знает, что ты жив, — говорит Джек. — Ты сам так сказал. Но ты не говорил ему, что вернулся?

— Нет.

— Почему ушел?

Даже Ричард удивляется такому напору. Генри тоже с удивлением вскидывает голову и смотрит на Джека — но не обманывается ни его встрепанным видом, ни отпечатком подушки на щеке. Взгляд Джека такой же, каким бывает у отца.

— Если Мортоны объявили войну, я хочу четко знать, на чьей ты стороне, — негромко говорит Джек. — Почему ушел?

На этот раз Генри не теряется и тоже смотрит твердо. Настолько жестко, что Ричард замечает, как едва заметно ежится Джек, как сжимаются его ладони на чашке. Ричард встает позади брата, чтобы тот ощущал его, и тоже смотрит на Генри.

— Я влюбился, — отвечает он.

— За это от сыновей не отказываются, — усмехается Джек.

— Она не нравилась отцу. Потому что… она была человеком. Я рассказал ей об оборотнях, а она разозлилась. Заявила, если я хочу быть с ней, то стоит отказаться от привычек задирать лапу.

Ричард слышал о смешанных парах. Чаще всего оборотни предпочитали искать спутников среди себе подобных, но случалось всякое. И отец правда высказывался об обычных женщинах довольно резко. «Им никогда не понять волков. Они все хотят сделать из хищников комнатных собачонок».

— И что было потом? — спрашивает Джек.

— Мне пришлось выбирать. Отец этот выбор не одобрил. Настолько, что послал меня к черту и заявил, что если я не хочу быть оборотнем, то для него я хуже, чем умер.

— И ты не возвращался все эти годы. Зачем явился сейчас?

— Проклятье…

— Нет. На самом деле. Ты мог пойти к другому шаману.

Генри злится. Он явно не привык к таким допросам, но на нем еще висит проклятье… и явно что-то еще, ради чего он готов терпеть и отвечать по возможности правдиво.

— У нас родился сын. Он подрос. Он… умеет обращаться. Ему нужна стая, я не хочу, чтобы он был волком-одиночкой.

— А что твоя жена?

— Она еще не знает.

Джек хмыкает. Проблемы Генри с женой и ее отношением к оборотням их не касаются, а вот существование племянника Ричарда удивляет. Он бы хотел его увидеть.

— Поехали к отцу, — говорит Джек.

Глаза Генри невольно округляются:

— Зачем?

— Ты же хочешь узнать о стае? Обратись к вожаку. А мы машину вернем.

Генри нечего возразить. Он может только допить кофе да скрыться в ванной. Ричард косится на Джека, хочет спросить, с чего тот такой настойчивый.

А еще Ричард замечает, что брат ни слова не сказал о второй части ритуала по снятию проклятия. И понимает, что это не только из-за усталости: просто пока что Джек не хочет заканчивать. Пока есть чем воздействовать на Генри. И такое от помогающего шамана Джека удивляет.

— Я знаю, что ты не спал, — серьезно говорит Джек. — Хочу быть уверен, что Генри нас не предаст. Больше Мортоны ни тебя на цепь не посадят, ни кого-то еще.

Ричард рассеянно кивает. Вспоминает, как испугался вчера за Джека — а тот наверняка так же боится за него самого. Особенно после того, как видел Ричарда после похищения, знает, на что способны Мортоны.

Это Джек мажет его ноющие шрамы и успокаивает, когда Ричард задыхается в панике. Глупо было думать, что он не думает об этом — или не готов что-то делать, чтобы история не повторилась.

Джек зевает и теперь он похож на себя прежнего. Трет глаза:

— Только, Дик, можешь ехать помедленнее? Я бы в машине еще поспал…

========== 6. ==========

Джек ненавидит ругань.

Иногда Ричарду кажется, брату физически больно слушать чужие крики и взаимные упреки. Поэтому в гостиной родителей Джек жмется к стене, пока отец и Генри высказывают друг другу всё, что накопилось за эти годы. Мать сидит молча, стискивая чашку чая и не пытаясь вклиниться в разговор.

По началу она была именно той, кто сразу узнал сына. Повернула свои слепые от рождения глаза в сторону топтавшегося на пороге:

— Генри?

Она гладила его плечи, изучала тонкими длинными пальцами лицо, а Генри, казалось, был смущен. Отец тоже выглядел ошарашенным — первую пару минут. Их разговор с сыном казался удивленным, но теплым.

Ричард тогда поверил, что всё будет хорошо.