Волки и надзиратели

— Что ты тут делаешь? — прорычала я, не пуская страх в голос.

Оборотень был почти полным зверем в этот час, опирался на руки. Я сделала шаг назад и огляделась в поисках того, что могло стать оружием. Заметив ветку, я схватила ее. Конечно, это было бесполезно. Она разобьется за минуту, стоит мне ударить ею по оборотню. Но я ощущала себя так немного увереннее.

Глаза оборотня сверкнули при виде палки. Он посмотрел на меня.

— Ты не… сбежишь… от бабули, — выдавил он с трудом из-за морды с зубами.

— О, правда? — я подняла ветку выше. — Я неплохо от нее скрывалась пару дней. Я хотела бы попробовать.

Оборотень зарычал, сделал тяжелый шаг. Его глаза стали ужасно большими на мерзком лице. Я подавил вопль, уже кривой облик стал меняться, словно был из тёплого воска, и невидимые пальцы лепили из него. Облик снова затвердел, и я поняла, что видела то, что не было настоящим — почти морок. Но морок работал только на верхних слоях реальности. Это было глубже, темная магия, злая магия, выползающая изнутри. Черты оборотня изменились, превратились в…

— Бабуля! — выпалила я, повернулась и попыталась бежать.

— Стоять! — рявкнул голос бабули из пасти оборотня.

Я застыла, ощущая все чары, которые игнорировала эти несколько дней. Они стали втрое сильнее. Как глупо я думала, что могла противостоять такой магии.

— У нас с тобой сделка, — сказала бабуля. Оборотень прошел ко мне, приросшей к земле. Магия вокруг его головы переливалась, и порой за лицом бабушки было видно монстра. Оба вида ужасали, но голова бабушки на теле монстра пугала больше всего. — Мы договорились на крови. Не думай, что ты так просто сбежишь.

Она остановилась передо мной. Горячее дыхание монстра задевало мое лицо, воняло. Но тут был и запах бабули — ее духи с ароматом гиацинта, которые окружали ее сладостью.

Меня мутило, могло стошнить.

— Ты — моя, — сказала ведьма, — семь лет твоей жизни мои. И ты будешь меня слушаться, дитя. Будешь делать, как я скажу.

«Нет, нет, нет!» — я мотала головой. Пыталась. Хоть я напрягала все мышцы в теле, все силы воли, я не могла вернуть контроль. Мои мышцы болели от желания двигаться, но я не управляла ими.

Моими были только мысли. Пока что.

«Нет! — мысль звенела в голове, взрывалась в глазах. — Я никогда не буду твоей! Ты можешь связывать меня и очаровывать, сколько хочешь, но в душе я принадлежу себе!».

Бабуля отпрянула, словно слова попали ей в глаза. На миг оборотня стало видно, и я смотрела на жуткое рычащее лицо, ожидая, что монстр бросится на меня, порвет пастью горло. Одно слово, одна мысль бабули — и все.

Но голову бабушки снова стало видно. Ее улыбка была как из железа.

— Хватит этих игр, Бриэль, — она подняла руку оборотня, сжала ладонь в кулак перед моим носом. — Слушайся меня. Слушайся.

Боги, помогите! Я пыталась бороться, но чары впивались все глубже под кожей, проникали до мозга костей.

— У тебя одна работа, девочка, — голос бабули проник в мою голову и пульсировал в такт биения сердца. — Одна работа. И тогда мы забудем об этом бунте. Все будет, как должно быть.

Оборотень поднял руку и сжал мою голову. Горячая ладонь прижалась к моему лбу. Я кричала, извивалась, но не могла бороться.

Голос бабули вонзился ножом в мой череп:

— Убей Дира. Принеси его голову.

* * *

Я вдруг оказалась на четвереньках, тяжело дышала. Я лежала у дерева, замерзшая. Мир был темным и неподвижным. Оборотней не было видно. Я вытянула шею, посмотрела на ветки над головой. В небе было немного серости.

Рассвет близился. Значит…

Я закрыла глаза, выдохнула. Приказ остался во мне. Забавно, что я думала, что могла противостоять ему. Что я представил, что могла спрятаться. Спрятаться? На земле бабули? Как глупо!

Стоило послушаться Дира и убежать в мир фейри, пока был шанс. Я не прожила бы там долго, но хотя бы умерла не как орудие бабули.

Теперь было поздно.

Поздно для всего.

Я поднялась. Все вокруг меня двигалось. Когда я повернулась, я ничего не увидела, но знала, что фейри возвращались с танцев. Они должны были миновать Шепчущий лес и найти врата в свои миры до рассвета. Иначе их обвинят в нарушении Клятвы, и бабуля быстро накажет фейри, оставшихся в ее округе.

Я закрыла глаза, глубоко вдохнула. Ощутила трепет магии в костях. Как просто все стало. Но все и было просто. Я пыталась усложнить ситуацию, но это была лишь иллюзия. Реальность всегда была внутри. Я была существом бабули. Ее охотницей. Ее наказанием. И теперь…

Я повернулась к дому Фэндар и слабо улыбнулась.

— Теперь он должен умереть, — прошептала я.

22

Дир

Я проснулся рано утром, лежал на лице, замерзший и голый. Листья и прутья набились в бороду и волосы. Я поднял голову, тряхнул ею и посмотрел на человеческие ладони под собой.

Презрение открылось во мне — презрение к этим ладоням, ко лжи, которую они представляли. Потому что я хорошо знал правду. Правдой был монстр, каким я был прошлой ночью. Монстр осмелился взять Бриэль в руки, напугал ее, чуть не порвал на кусочки в буре похоти и голода.

Я закрыл глаза, тихо ругаясь. Я не мог забыть вкус ее губ на моих. Идеальный поцелуй.