Волки и Тени. Стая (СИ)

Ольга отступила к каменной стене, окружавшей поляну, и смотрела во все глаза на то восхитительное и кошмарное действо, которое разворачивалось перед ней. Бьёрн уворачивался, блокировал, отступал, перекатывался, его меч со странным глухим звоном налетал на невидимое в ярком свете препятствие, отскакивал и снова устремлялся к цели. Не раз и не два тяжелые вздохи меча сопровождались снопами брызг какой-то беловатой, слабо светящейся жидкости, после чего движения Тени становились чуть медленнее. Однако через мгновение бой продолжался с прежней неистовой яростью, и Ольга похолодела, впервые увидев разлетающийся веером сноп ярко-красных, а не белесых брызг. Призрачный клинок вспорол правый бок Бьёрна снизу вверх, скользнув по ребрам. Бьёрн резко выдохнул со стоном, но не сбился с ритма. Он обрушивал на Тень удар за ударом, тесня ее к маяку, движения его не замедлились и не потеряли четкость, только дыхание стало тяжелым и хриплым. Затем алый фонтан взвился и блестящими бусинами просыпался на зеленую траву еще раз, и еще... Удары пришлись на правое бедро и снова на правый бок. Ольга с ужасом увидела, что Бьёрн споткнулся и выпустил оружие из левой руки, чтобы сохранить равновесие. Все тело ее напряглось и стало легким, как изогнутая, упругая сухая ветка, требуя вмешаться, погасить алое свечение на изумрудной траве, набросить сверху перламутрово-белое, чужеродное покрывало...

Бьёрн предостерегающе вскрикнул - видимо, он заметил, что Ольга встала в боевую стойку и подняла меч. Яростно, с криком выдохнув, он отклонился назад и, восстановив равновесие, одной правой рукой нанес по Тени наискосок удар такой силы, что призрачная фигура будто бы сломалась пополам и отлетела к самому маяку. Теряя опаловую субстанцию, Тень коснулась оси маяка... и исчезла. На траве, в луже смешавшейся человеческой и потусторонней крови остался лежать длинный и широкий, в ладонь шириной, клинок, сквозь который просвечивала трава.

Бьёрн, не удержав равновесие, повалился на колени и вытянул обе руки вперед, чтобы опереться о землю. Меч отлетел на траву и скрестился с призрачным клинком. Ольга торопливо убрала свой меч в ножны и бросилась к Бьёрну. Упав перед ним на колени, она схватила его за плечи и заглянула в забрызганное кровью лицо.

- Теперь... ты... видела, - прохрипел Бьёрн, глядя Ольге в глаза, затем веки его опустились, и он повалился на левый бок, прижав обе руки к правому, из которого ручьем лилась кровь, образуя возмутительно красивую яркую лужицу на зелено-буром ковре взрытой ногами воинов земли.

Ольга в голос плакала от ужаса, разрывая на Бьёрне рубашку и осматривая две параллельные глубокие раны от подмышки до нижнего края ребер. Она совершенно не представляла, что ей делать, и тихо выла, как от нестерпимой боли, понимая, что каждая секунда ее растерянности и каждая капля стекающей в бурую землю крови убивают ее учителя. Она стянула футболку и изо всех сил прижала ее к ранам, но ткань мгновенно пропиталась кровью, а ведь кровоточила еще и рана на бедре. Обшарив трясущимися руками заплечный мешок Бьёрна, Ольга нашла бинты, но приподнять его, чтобы как следует перевязать туловище, у нее не хватало сил. Бьёрн оставался без сознания, лицо его приобретало все более и более землисто-серый оттенок. Ольга поняла, что все кончено, и до боли сжала кулаки.

- Где вы?.. - хрипло простонала-прорычала Ольга, садясь на пятки и поднимая глаза к небу. - Он ведь нужен вам! Вы, Четырехглазые! Мария! Помогите... - она чувствовала, как по щекам стекают горячие капли, и уже не понимала, что это - слезы или кровь. Капли падали на колени и словно бы прожигали ткань брюк и кожу насквозь.

Зажмурившись и бессильно откинув голову, Ольга подняла руки к лицу и застыла в немой молитве. Под закрытыми веками проносились лиловые вихри, сновали серебристые искры, извергались кровавые гейзеры. В ушах зашумело, вибрирующий гул налетел, как шквальный ветер, и поглотил ее сознание, милосердно подарив короткую передышку.

Очнувшись, Ольга открыла глаза и испуганно заморгала: вместо яркого солнечного дня вокруг, казалось, были серо-желтые сумерки или, скорее, тусклое искусственное освещение. Когда глаза привыкли к полумраку, Ольга первым делом нашла взглядом Бьёрна. Он так же лежал перед ней без движения, черты лица его пугающе заострились. Ольга похолодела и склонилась к нему, вслушиваясь и вглядываясь, ловя малейший намек на дыхание. Услышать она ничего не смогла, но грудь Бьёрна, как ей показалось (показалось?..), медленно и очень слабо приподнималась и опускалась.