Волки с вершин Джамангры

— Да сходи, чего уж там, — милостиво кивает он. — Глядишь, и еще получится его нагреть, нам деньги не лишние. А чтобы тебе в голову не пришло ничего блудливого!..

И он валит ее на постель, которая некоторое время ритмично под ними поскрипывает. Что не помешает Аннете при нашей встрече заявить:

— Даниэль, вы произвели на меня неизгладимое впечатление при одном только взгляде на вас! — или что-нибудь в том же духе.

«Но даже если Аннета не знакома с чувственной стороной жизни, она не твоего круга! У нее нет воспитания, знаний, чувства такта, и многих других вещей. Ее взгляды на окружающее разнятся с твоими настолько, насколько это вообще возможно, и о чем вы сможете поговорить? Что она может понимать в музыке, как ей оценить твоих любимых композиторов, или живописцев? Да и кто она, если разобраться как не шарлатанка, продающая с лотка то, что могут купить только самые дремучие люди? «Чтобы груди росли!» Может быть, пока еще не поздно, сказать извозчику, чтобы тот разворачивался, и вез назад? Тем более, ты уже опоздал, и вряд ли она тебя дождалась. И во всяком случае, не строй далеко идущих планов, к чему? Вкуси ее женских прелестей, если настолько невмочь, и на этом все».

Мои сомнение развеялись, как только увидел Аннету. Девушка сидела на краешке постамента памятника какому-то местному деятелю, и со скучающим видом смотрела по сторонам. Но я готов был поклясться — когда она меня увидела, выражения ее лица на какое-то мгновение изменилось, чтобы снова стать почти равнодушным. Почти, поскольку Аннета мило улыбнулась.

— Извините, опоздал. Откуда-то навалилось столько дел, о которых даже предположить не мог.

— Я уже и не надеялась, — призналась она.

На ней было платье чуточку свободнее, чем нужно бы, но куда наряднее того, в котором впервые ее увидел. Я помог ей спуститься, и некоторое время мы шли молча. При всем своем опыте, я понятия не имел, как вести себя с девушками из народа. О чем с ними говорить, и даже как себя вести. Но Аннета продолжала волновать меня так, что никогда прежде ничего подобного не испытывал даже близко.

— Как мне вас называть? — первой заговорила она.

— Даниэлем будет достаточно.

— Даниэль, вы всегда такой серьезный?

Что мне еще оставалось, как не пожать плечами?

— У вас есть с собой монетки?

— И много вам нужно?

Попроси она якобы в долг приличную сумму, вряд ли бы я сумел отказать.

— Не мне. Видите вон тот фонтан?

Он представлял собой гигантскую скульптурную композицию, где мифическое морское чудище изрыгало пастями из многочисленных голов мощные струи воды.

— Вижу. Красиво сделано. И что, мне нужно бросить в него монетку?

— Да. Но не просто бросить, а по-особенному.

— По-особенному — это как?

— Так, чтобы монетка удержалась на струе воды, в том месте, где сходятся все струи.

Я прикинул взглядом — высоковато, можно и не добросить.

— Разве получится? Чтобы она удержалась?

— Еще как! Но вы меня не дослушали. Если попадете точно в цель, они на какое-то время исчезнут, и тогда самое время загадать желание.

— Какое именно?

— У вас их много?

В тот момент я чувствовал единственное, и связано оно было именно с ней. А вообще у меня их нет совсем, всегда без них обходился. Ведь те, о которых и шла речь, не подразумевают же собой чувство голода, жажды, или стремление выспаться? Желание должно быть о чем-то обязательно глобальном. Или, во всяком случае, важном.

— Наверное, как у всех, — уклончиво ответил я.

— Ну тогда выберете из них самое желанное.

— Хорошо, так и сделаю.

Я с сомнением посмотрел туда, куда и следовало кинуть монету. Возможно и доброшу, но чтобы струи исчезли!..

— И у многих получалось оставить его без воды?

— Ни разу не видела, но вдруг вам повезет.

Монетка, выуженная наугад, оказалась пусть и серебряной, но мелкого достоинства, которую не очень-то и жалко было выбрасывать на ветер, вернее, воду.

«Хотя, ради твоих улыбок Аннета я готов разбрасываться и золотыми», — но, конечно же, промолчал.

— Кидайте! — и я, не раздумывая, кинул.

Поначалу ничего не происходило, на лице Аннеты промелькнула тень разочарования, когда струи воды начали быстро оседать, чтобы исчезнуть совсем.

— Загадывайте, Даниэль, загадывайте!

Я был бы и рад, но в голову ничего не приходило. Меж тем время шло, и его хватило бы, чтобы огласить целый список, причем с разъяснениями, чтобы тот, кто их исполняет, ничего не перепутал, а вода все не появлялась. Народу вокруг фонтана хватало, и поначалу он пораженно умолк, но затем шум от их голосов начал нарастать все сильней и сильней.

— Эх, Аннета, заставили меня фонтан поломать! Ладно, пойдемте отсюда, иначе выяснят виновника, и заставят платить за ремонт.

И взяв девушку за руку, потянул за собой. Что бы все это не значило, а единственное, что приходило в голову — фонтан поломался в самый неподходящий, а возможно, и подходящий момент, оказаться в центре внимания совсем не хотелось. Когда мы покидали площадь, фонтан по-прежнему был сух. Глядя на растерянное лицо Аннеты, мне так и хотелось погладить ее по волосам, настолько молодо она сейчас выглядела.

— И куда мы теперь пойдем? — наконец спросила девушка.