Волки с вершин Джамангры

Рассвет нес меня вдоль берега Ланды, оставив далеко позади сопровождение из трех наемников Стаккера. Поначалу они пытались держаться рядом, но куда там! В скорости с ним мог соперничать лишь Красавчик Клауса. Но только не в выносливости, и к этому времени он тоже обязательно бы отстал. Куда я так несся, пугая взмывающих в небо перепелок и спасающихся бегством зайцев? Самому бы знать. Но так хотелось пустить коня бешеным галопом и ни о чем не думать. Не нахлестывая его, давая ему не шенкелей, а только свободу. Ведь и он наверняка успел заскучать в стойле. Фермы давно остались позади, а мы продолжали нестись. Я и не пытался задать направление Рассвету, полностью ему доверившись. Сочтет нужным перейти на шаг, так тому и быть. И уже тогда начну оглядываться по сторонам – и где это я оказался? Но Рассвет все не думал переходить хотя бы на рысь, продолжая мчать меня куда-то вдаль.

Ландар располагался в долине между двух горных хребтов, и потому что на востоке, что на западе была видна череда заснеженных пиков. Там, на юге, куда и лежит наш путь, они исчезнут совсем, уступив место степи, которая упрется в побережье Канлайского моря. Увидеть море мне довелось единственный раз. Помню, долго потом снились крики чаек, шорох прибоя и белые пятнышки парусников на горизонте.

Наконец я перевел Рассвета на шаг. Ближе к реке, почти на самом ее берегу, виднелся сложенный из неотесанного камня домишко, с крытой рогозом крышей. Из очага неподалеку от него поднимался сизоватый дымок, а рядом застыла фигурка одиноко сидящего человека. Дальше, за рекой, пасся большой табун.

Судя по ряби на воде – а она появляется при безветрии только в неглубоких местах, напротив хижины находился брод. К ней-то я и направился. Почему-то захотелось посидеть, глядя на реку, слушая ее журчание и вдыхая дымок от костра. А возможно, завязать разговор со случайным человеком. Разговор ни о чем, не преследующий никакой цели и ни к чему не обязывающий. Словом, почувствовать умиротворение, особенно ценное после сутолоки переполненного людьми Ландара.

Заслышав топот Рассвета, человек обернулся. Это был глубокий старец. Он бросил на меня взгляд, задержал его на шпаге, с трудом поднялся на ноги и отвесил поклон, прижимая к пояснице руку. Закрепив уздечку на коновязи, я уселся на до блеска отполированную штанинами лавку. Старик, выглядевший ровесником всего человечества, смотрел на меня настороженно.

– Приветствую вас. Не обращайте внимания. Место, знаете ли, такое умиротворяющее. Увидел, и так захотелось посидеть! Вы присаживайтесь, присаживайтесь.

От бурлившего над очагом котла пахло рыбной похлебкой. Ее вообще было много, рыбы. Распяленная деревянными подпорками, она висела рядами, нанизанная на нить. Чуть в стороне сушились сети, и рядом с ними лежала вытащенная до половины на берег лодка.

– Здесь покой, – кивнул он. И зачем-то добавил: – Скоро сюда мои сыновья приедут, время обеда.

– Покой, – согласился с ним я, глядя на вешала с рыбой, жир на которой застыл красивыми капельками, так похожими на янтарь. И спросил очевидное: – Лошадей пасете?

– Их самых, – кивнул старик, устремив взгляд куда-то мне за спину.

Я оглянулся. К нам приближались наемники Стаккера, о чем-то негромко переговариваясь между собой. Наверное, ругали меня и мою сумасбродную выходку, из-за которой им пришлось долгое время нестись сломя голову непонятно куда. Но лица у всех троих были невозмутимыми.

Они спешились, пристроив коней там же, где и я Рассвета, поприветствовали старика и уселись на соседнюю лавку.

– Хороший у вас конь, сарр Клименсе! – похвалил моего скакуна один из них.

Самый низкорослый из всех наемников Курта, но шириной плеч почти не уступающий Базанту, Евдай наверняка был родом из восточных провинций Ландаргии. Именно там все смуглы от рождения и с особым разрезом глаз. Отличные воины, и это у них в крови. Однажды мне объяснили, почему так сложилось исторически – все дело в роде занятий. У людей, ведущих оседлый образ жизни, которые занимаются землепашеством, менталитет совсем иной, и складывался он веками, тысячелетиями – они более миролюбивые по своей сути. Оно и понятно: их богатство – землю – не отобрать и не увезти с собой. Убить можно, но земля так и останется на месте.

И совсем другое дело – кочевники. Есть у тебя скот – ты сыт. Но налетел враг, забрал всех твоих овечек с коровами, и тогда – голодная смерть. А потому ты всегда должен выглядеть так, как будто зубами в горло вцепишься, защищая свое. Отсюда и менталитет. Справедливости ради, кочевники не создают цивилизаций, это удел землепашцев. Такие мысли лезли мне в голову, когда я смотрел на бегущие к морю воды реки Ландары.

Евдай же продолжал расхваливать мою лошадь:

– Даже мне на своем Харее тягаться с ним не удалось. А уж как я им гордился!.. Так! – В его голосе появилась настороженность, и все невольно посмотрели в ту сторону, куда глядел сам Евдай.

По направлению к броду скакало несколько всадников, и лица наемников сразу же посуровели.

– Это мои сыновья! – торопливо сказал старик. – Увидели незнакомцев и решили проверить.