Волки с вершин Джамангры

Я тряхнул головой, завидев, что моего противника больше нет. Он просто исчез, растворился, как будто его никогда и не было. Все еще не веря в происходящее, я огляделся по сторонам. Тереза все так же изображала бурные аплодисменты.

– Даниэль, в ожидании меня вы решили развлечься? Я опоздала и корила себя, честное слово. Но как вы двигались! Порой мне казалось, что даже не касались земли. Нисколько не сомневаюсь, будь перед вами любой соперник, вы легко победили бы его.

Слушая Терезу, я продолжал озираться. Сар Кагласа нигде не было видно, впрочем, как и брошенного им на землю плаща.

– Мой брат, Гильмор, тоже частенько дерется с воображаемыми соперниками. Он называет это боем с самим собой. Но в сравнении с вами – он увалень, так ему и скажу.

Последние слова ударили по голове так, что она едва не дернулась. Ведь их нельзя было трактовать иначе, что мой противник тоже существовал только в моем воображении. И еще становилось понятно, почему никто сюда не прибежал на яростный звон клинков. Да потому что их не было, Даниэль! Здесь вообще никого не было, кроме тебя!

– Что с вами, Даниэль?! У вас такой взгляд! Вы все еще на меня сердитесь? Клянусь, искуплю свою вину всем, чем только смогу. Что же вы молчите?

– Нисколько не сержусь, Тереза, совсем не сержусь. И очень-очень рад, что вы все-таки пришли. – «Чтобы избавить меня от того, что нельзя назвать иначе чем очередное помутнение рассудка».

Поединок, как выяснилось – с пустотой, тенью, вымотал меня настолько, что мелко подрагивали руки, ноги и все не хватало воздуха отдышаться. И еще я чувствовал, что весь мокрый от пота. Не самое подходящее состояние для свидания с дамой, с которой предстоит провести ночь. Теперь уже точно, вне всяких сомнений, чтобы не остаться в одиночестве, когда мысли о возможном безумстве будут преследовать меня, не отставая ни на шаг. Бренди тут не помощник, Клаус по-прежнему где-то пропадал, а выйти в город нельзя из-за опасения, что приступ повторится и не покажутся ли мне тогда врагами празднующие люди, и не начну ли я убивать их одного за другим. Пока не убьют меня самого. Или не скрутят, чтобы затем я пришел в себя и осознал весь ужас того, что содеял.

Наверное, мне стоит расстаться и с Терезой. Ведь может пострадать и она.

– Знаете, Тереза… – начал я, лихорадочно придумывая причину для того, чтобы оставить ее одну. И выпалил первое, что пришло в голову: – Что-то мне совсем нехорошо.

– Не сказала бы, после того что недавно увидела. Так вы хотите отменить наше свидание?! Не получится!

Мы успели присесть на скамье в небольшой беседке, сплошь увитой девичьим виноградом, который надежно, как и сумрак, скрывал нас от посторонних глаз.

– И что вы молчите? Надеюсь, не подбираете слова, чтобы меня прогнать?

– Нет. И все-таки на какое-то время нам придется расстаться. Мне обязательно нужно принять ванну. Иначе пройдет не так много времени, и меня прогоните вы. Если только не захотите иметь дело с воняющим потом жеребцом.

– Так или иначе вы вскоре им станете, и уж я об этом позабочусь! – рассмеялась она. – Хорошо, на время расстанемся. Но предупреждаю вас, ждать я буду там, куда вы точно придете, если только не просидите здесь всю ночь напролет.

Тереза снова ушла незадолго до рассвета, и перед очередным визитом в Дом Истины мне удалось немного поспать. Действительно немного, потому что едва я забывался, как меня будил один и тот же сон – яркая вспышка света. Злой, невыспавшийся, с покрасневшими глазами, я и побрел на встречу с настоятелем. Едва выйдя из дома, столкнулся с Клаусом, который, можно было не сомневаться, только в него возвращался.

– Даниэль, можешь поздравить, моя мечта сбылась! – вместо приветствия радостно объявил он.

– Какая именно? Тебе удалось отыграться у того самого старика, который так лихо разнес тебя в пух и прах в доме полковника Брауса? Он что, тоже здесь? Почему не пригласил? Я бы с огромным удовольствием посмотрел на твой триумф.

Единственный известный мне случай, когда Клаус сыграл вничью, настолько он силен в шахматах.

– Даниэль! – Клаус покривился. – В тот вечер у меня ужасно болела голова. И вообще, при чем здесь шахматы?

– Тогда даже не догадываюсь.

– Ты знаешь, у меня все-таки случилось… на сеновале. Помнишь наш разговор?

Еще бы не помнить.

– И кто она? Деревенская простушка, которая не смогла устоять перед чарами великого игрока? Откуда ей о шахматах известно вообще? Кстати, как ты смог избежать восторженных объятий ее родственников с дубинами?

Сам не понимаю почему с моего языка срывались злые слова.

– Даниэль! И вовсе она не простушка. Светская дама, и ее род далеко не из захудалых.

– И как же ты смог ее уговорить? На сене?

– Смог, – кивнул он с тем видом, как будто ему ежедневно приходится решать задачи воистину вселенского масштаба, а это для него настолько плевое дело, что даже говорить смысла нет. – И ты знаешь, все было так, как я себе и представлял. Звездное небо, душистый запах трав, и мы вдвоем. Нет, все это стоило того, чтобы пережить!

Клянусь, глаза у него мечтательно закатились.