Волки Второй мировой войны. Воспоминания солдата фольксштурма о Восточном фронте и плене. 1945

В любом случае благодаря гарантированным законом нормам и привилегиям, которые предоставлялись любому фермеру, отвечающему этому определению, занятие сельским хозяйством стало очень выгодным и практически всегда гарантировало успех. Поэтому неудивительно, что после нескольких лет такой «сладкой жизни» землевладельцы потеряли весь вкус к работе. Получив большие суммы денег в качестве поддержки, прощение долгов и, наконец, последнее и очень важное – заполучив возможность пользоваться дешевой рабочей силой в лице иностранцев, фермеры стали жить, что называется, «по высшим жизненным стандартам». И к сожалению, зачастую они быстро привыкали к такой сытой, беспечной жизни. Поэтому старая добрая повозка или даже нарядный воскресный экипаж уступили место автомобилю, который, впрочем, теперь мирно ржавел в углу сарая в связи с отсутствием топлива. А самому фермеру оставалось только вспоминать о благополучных и беззаботных временах, которые закончились слишком быстро. Времена веселых безрассудных поступков, все эти автомобили и туго набитые кошельки отправились прямиком к черту!

В прежние времена, если ты попадал под определение «фермер», и в особенности если был обременен «номером партийного значка», то быстро обзаводился автомобилем и тратил лишь самый минимум своего времени на работы в поле и по хозяйству. Фермер мог превратиться скорее в завсегдатая городских залов и партийных отделений в городе. Вокруг него всегда витал ореол «зажиточности», и самые смелые запросы теперь уже не казались ему чем-то несбыточным и обходились ему практически даром – стоило лишь там, где нужно, вытянуть руку и выкрикнуть «Хайль Гитлер!».

Эрбхофбауэры стали верными последователями фюрера, как, впрочем, и все занятые каким-либо трудом вообще. Ведь рабочим тоже было не на что жаловаться. С самых глубин своих сердец они молили всемогущего, чтобы такая жизнь оставалась неизменной. Когда Адольф обращался к народу со своими многочисленными призывами, начинавшимися примерно «я обращаюсь к своим самым верным последователям, рабочим и фермерам…», и он говорил абсолютную правду, и рабочие, и сельские жители с радостью во всем соглашались с ним и с его режимом.

Вряд ли было бы интересным и дальше распространяться здесь о законах, регулировавших сельское хозяйство. Несколько раз от руководителей соответствующего отдела НСДАП и управления Reichsnährstand (буквально «имперские кормильцы общества», крестьянское сословие) я получал предостережение о том, что должен держать язык за зубами.

Я понимал, что если стану и дальше продолжать в том же духе, то те, кто держит в руках черные списки, в которых я уже долгое время фигурирую как «склонный к критике элемент», найдут способ избавиться от меня, перекрыть мне кислород.

Процедура работала так: сначала – лишение разрешения на управление хозяйством. Затем – конфискация мастерской или фермы. И вот наконец ты уже сидишь в узилище в ожидании суда. А потом тебя ждет отправка в KZ, и если тебе повезет, то все кончится очень быстро в результате какого-нибудь подходящего несчастного случая.

Небольшое объявление в газете даст знать выжившим, что некто «Икс» получил несовместимую с жизнью травму, попытавшись совершить подрывной акт или при попытке к бегству.

При таких обстоятельствах поневоле станешь относиться ко всему с покорностью и смирением, дабы избежать неприятностей. До вмешательства властей или судебного разбирательства доходило редко. И в девяти случаях из десяти результат был таким, что незадачливый проситель оставался еще более разочарованным.

Не было ничего необычного и в том, если какая-то безобидная мастерская, выпускающая продукцию гражданского назначения, или, скажем, предприятие по производству колбасы, консервов, обуви, инструмента или запчастей притягивали взгляд кого-то из заслуженных, «почетных» членов партии. И как же тогда ему удавалось заполучить все это? Очень просто. Владелец магазина или его управляющий вдруг без каких-либо на то внятных причин становились объектами расследования. Те, кто занимался таким расследованием, беседовали с сотрудниками или домашними, и при желании всегда можно было найти материалы, свидетельствующие о «нарушениях». Да, в этом был свой порядок, но вряд ли он был законным, так как расследования проводились функционерами Трудового фронта или «уполномоченными трудящихся», которые с помощью хитрых уловок не давали владельцу или его управляющему выполнять свои обязанности, а дальше – смотри сказанное выше. В конце концов, всегда находился подходящий человек для дальнейшего ведения бизнеса. Его либо специально подыскивали, либо он уже какое-то время был наготове, и оставалось только назначить его или передать ему отобранный феод.