Волки Второй мировой войны. Воспоминания солдата фольксштурма о Восточном фронте и плене. 1945

В подобных ситуациях от адвоката требовалось изрядное мужество, чтобы представлять интересы ограбленного владельца, потому что, как правило, еще в начале судебного разбирательства адвокату давали «знак», что он должен отказаться от данного дела. Обвинение часто проходило по обкатанной процедуре: адвокат был предупрежден, что данное дело имеет под собой чисто политическую подоплеку, а такие вопросы легко переводились в разряд дел, не требующих судебного рассмотрения. Узнав об этом, одни адвокаты «проявляли понимание», другие (которых было немного) пользовались поддержкой и имели хорошие связи с властными структурами, не подверженными коррупции. Обладая связями, хороший адвокат имел возможность одержать верх даже над гаулейтером при условии, что он был хорошо знаком с делом, и в при данных обстоятельствах он имел возможность эффективно действовать.

Ведомство Геринга пользовалось всеобщей известностью и умудрилось до самого конца остаться чистым.

Я приведу здесь всего один пример, поскольку он был типичным и отражал общее положение дел. Мне удалось узнать об этом случае и ознакомиться с ним довольно подробно, так как мы хорошо знали того берлинского адвоката.

Обстоятельства были такими же, как описанные выше. Владелец одной из обувных фабрик на западе Германии был арестован и оказался в заключении. Его жене удалось связаться с адвокатом в Берлине, который как ветеран и командир штурмовой группы в войне 1914–1918 годов полностью проигнорировал поданный ему «знак». После того как он лично убедился в несостоятельности обвинения, он решил, не задумываясь о том, как после этого сложится его дальнейшая судьба и практика, представлять интересы владельца фабрики.

Адвокат отправился на запад Германии, где содержали этого человека, снова проигнорировав становившиеся все более настойчивыми «знаки». Ему пришлось с боем пробивать дорогу в камеру пострадавшего, после чего он каким-то образом сумел остаться с этим человеком наедине. Потом – обратный путь в Берлин в ведомство гаулейтера. Там все повторилось снова. Произошла битва между всемогущим аппаратом гаулейтера и адвокатом. Из ведомства Геринга поступило распоряжение, которое не смогли проигнорировать даже люди гаулейтера, и владелец фабрики оказался на свободе, полностью обязанный своим имуществом и существованием тому адвокату.

В чем же состояла вина этого фабриканта? Оказывается, унаследовав бизнес стоимостью в миллион марок, он оказался каким-то образом на пути видного партийного деятеля и почему-то стал мешать осуществлению генерального плана партии. Или, что тоже возможно, он всего лишь попал под алчный взор некоего большого партийного деятеля. Как я говорил выше, при данных обстоятельствах не было ничего сложного в том, чтобы появились причины для устранения старого владельца и нужные обоснования, которые всегда возникают в таких ситуациях. В данном случае, например, владелец фабрики поручил двум молодым работницам один раз в неделю приезжать к себе на виллу и помогать там его жене в уборке. Поскольку там жили всего два человека, его супруга не могла обратиться за этим в официальные инстанции. Затем фабриканта обвинили в сексуальном насилии над своими женщинами-работницами (будучи хорошо воспитанным пожилым мужчиной, он довольно часто проявлял любезность, доставляя на фабрику работающих там женщин и девушек, когда сам отправлялся на предприятие). По перечисленным выше причинам сочли, что этот человек не может дальше управлять своим предприятием. Но этому человеку повезло. Когда все закончилось, ему оставалось лишь сожалеть о потере нескольких дорогих станков – за время его короткого ареста их демонтировали и увезли куда-то, чтобы установить и эксплуатировать в другом месте.

В отличие от промышленного сектора в сельском хозяйстве подобные ситуации возникали достаточно редко. Среди известных случаев был такой: хорошо известный и успешный фермер (к тому же пользовавшийся репутацией противника режима), как говорили, лишился своего положения из-за того, что слишком хорошо относился к работающим у него русским пленным. Он разрешил им проводить собственные церковные службы, для чего «проклятый ублюдок» даже сумел разыскать старуху из русской знати, знакомую с православными обрядами, и т. д. Кроме того, из-за его резко критического непредвзятого отношения к действительности и постоянно проявлявшегося норовистого характера, его очень часто и строго наказывали, вызывая в гау- или в крайсляйтунген.

Этот человек должен был исчезнуть, и однажды конец всему положила «зеленая Минна» (полицейский фургон), что появилась под его окном. К счастью, тот, за кем приехала полицейская машина, увидел ее первым. Спустившись по потайной лестнице, он сумел выбраться в парк и скрыться. Почти целый год его выслеживало гестапо, но так и не смогло поймать (а это уже кое-что значит для любого, кто знаком с реалиями нашего времени).

Что же натворил этот человек? До 1933 года он был практикующим адвокатом и занимал пост заместителя министра иностранных дел, что резко возвышало его над окружающей толпой.