Волков и Красная Шапочка (СИ)

  - Мне они просто совершенно чужды, вот и всё, - честно призналась Елизавета. - Я о них и не знаю ничего, - она вспомнила Рэтку, изгнанную матерью из дома. Но, кроме неё, она и вправду никого с подобными проблемами не знала. Эти люди хорошо маскировались? Привыкли скрываться? Жить изгоями?

  - Слава, - негромко проговорила она, - мне надо идти, а то Осипович от меня убежит... как Колобок от бабки с дедкой. Иван Осипович, директор этого ДК, - пояснила она в ответ на недоумённый взгляд Вячеслава. - Мы, собственно, привозим на гастроли рок-группу 'Кузьмич', поэтому нам срочно понадобились деньги и, соответственно, реклама... - она пожала плечами почти виновато. - Вы нас очень выручили, спасибо вам.

  - Ну, благодарить пока не за что, макеты не готовы и не утверждены, но я надеюсь, что всё получится, - Вячеслав подмигнул ей и тоже встал. - Рисковая вы женщина, Елизавета Воронина. Уважаю таких. Но мы когда-нибудь ещё поговорим о... обо всём этом?

  В его взгляде сквозило напряжение.

  Елизавета молча кивнула. Она отнюдь не считала себя 'рисковой'. Более того, всегда была тихоней и даже трусихой.

  Однако сейчас перед нею маячили не только гастроли Кузьмичей, но и завтрашнее интервью безбашенной Лянки с сутенёром. И в перспективе - судебный процесс с осердившимся олигархом Волковым.

  - Сядем усе... - засмеялась она, поднимаясь по лестнице в директорский кабинет.

  Ещё одна цитата из другой любимой комедии подошла как нельзя кстати.

  Осиповичу не удалось устоять перед умильным взором Елизаветы, что преисполнило её законной гордостью.

  - Манипуляторша ты, Лизхен, - безнадёжно вздохнул директор. - Лиса.

  - Не-а, - фыркнула Елизавета, ни капли не смутившись. - Я редактор. Просто редактор.

  - Атаманша малолетних разбойников, - скорбно заключил Осипович, безуспешно ища свои очки в ящике письменного стола.

  - Я вас люблю, - торжественно провозгласила Елизавета. - Страстно и пылко. Вы мужчина моей мечты. А очки, кстати, у вас на лысине.

  - Скройся с глаз! - повелел побагровевший Осипович, и Елизавета исчезла за дверью, прыская в кулак.

  Всё складывалось пока что удачно, но она по опыту знала, что слишком хорошо - это тоже нехорошо, и от неотвратимо приближающейся пятницы привычно ждала подвоха.

  * * *

  - Так, сиди тут, - властно распорядилась Елизавета, усаживая заметно побледневшую даже под слоем косметики Лянку на скамью в парке имени Гагарина. Сам Юрий Алексеевич лучезарно улыбался всем присутствующим - Лянке, Сентинелу, Айспаку, Олд Хипу и Елизавете - с огромного выцветшего плаката, по-нынешнему именуемого баннером.

  Первому космонавту в своё время и в страшном сне бы не привиделось, что через сорок лет после его полёта под его портретом в парке, носящем его имя, сутенёр будет 'отсматривать' начинающую проститутку.

  - Если никто не явится, прекрасно, - хмуро продолжала Елизавета, придирчиво оглядев Лянкину красную мини-юбку и отступив в кусты. - Если явятся, то мы тут, у тебя за спиной. Никуда не соглашайся с ними идти. И диктофон не забудь включить. О Господи, какая же я всё-таки дура, зачем я это разрешила!

  Лянкин явный мандраж вогнал её в панику, но будущая звезда журналистики уже десять раз упрямо повторила, что хочет написать остросоциальный репортаж, что ей нужна практика и что она ничего не боится. Елизавета с радостью села бы вместо неё на эту чёртову скамейку, но считала, что для сутенёра она уже вышла в тираж.

  В лысых кустах за аллеей пролегала трасса картингистов - выкрашенные в разные цвета и врытые в землю старые шины. Пилатовцы расселись на этих шинах и принялись терпеливо ждать. Елизавета с опаской косилась на арматурины, зажатые в кулаках у Айспака и Олд Хипа, но опять же объективно признавала, что в деле самообороны все средства хороши.

  Сутенёры оказались пунктуальными и явились ровно в назначенное время. Не опоздали ни на минуту. Их было трое - накачанные верзилы в кожаных куртках, с перепугу показавшиеся Елизавете просто Терминаторами какими-то. Полное сходство со всемирно известным героем Арни Шварца им придавали тёмные очки-зеркалки.

  Один из них уселся рядом с Лянкой, вальяжно развалившись на скамье, а двое встали по бокам. Ухмылочки у них при этом были весьма сальные.

  Елизавета посмотрела на своих угрюмо сопевших пиратов. 'Всё-таки практика журналистского дела - совсем не то, что теория', - уныло подумала она и напрягла слух, чтобы понять, как проходит 'собеседование' на скамейке. Но она расслышала только невнятное 'бу-бу-бу'.

  Так прошло минут пять. Лянкиного лица Елизавета не видела, только тонкую спину в розовой ветровке и рассыпавшиеся пряди белокурых волос. Неожиданно амбал рядом с нею гнусаво хохотнул и одним движением сгрёб эти пряди в горсть, поднимая пискнувшую Лянку на ноги.

  Больше он ничего не успел сделать. Потому что Елизавета, явно побив мировой рекорд по прыжкам в длину, тут же оказалась рядом и изо всех сил вцепилась в его татуированную ручищу.

  - Пошёл вон! - гневно закричала она.

  Мигом очутившиеся тут же пилатовцы с арматурой наперевес хором уточнили, куда именно должен идти офигевший от такого напора амбал.