Волков и Красная Шапочка (СИ)

  - Конечно, это очень поможет, - скорбно отпарировала Елизавета, забирая повестку обратно. - Ладно, без паники, орлы. Ничего у него не выйдет, наше дело правое, победа будет за нами. Сент, я тебя реально прошу ничего ультрарадикадьного не предпринимать. На заседании и выясним, как лучше отбиваться. Айс, тебя это тоже касается. Не смейте мне тут... усугублять.

  - О-оки, - неохотно пробурчал Сентинел и вместе с Айспаком нырнул в загудевшую толпу.

  Елизавета досидела до конца своего приёмного дня, напряжённо размышляя сразу над несколькими проблемами: удастся ли им раздобыть средства на приезд Кузьмичей - раз. С чего начать ремонт квартиры (проблема, тесно связанная с первой) - два. И наконец, действительно ли прямо сейчас в её редакции пресловутые геи находят друг друга, как признался ей Вячеслав Сюткин, он же Сэвидж. Ничего 'эдакого' в окружающем её весёлом дурдоме она не наблюдала. Хотя, возможно, хитренькие геи просто хорошо маскировались.

  Мысли же о предстоящем судебном процессе главредша решительно отбрасывала прочь, как деконструктивные.

  Наконец она отправилась домой, припомнив две утешительные сентенции про то, что утро вечера мудренее, а завтрашний день сам позаботится о себе. Прямо по Библии.

  Он и позаботился - явлением Гробика с новым унитазом в руках. Вслед за ним пыхтел Зямыч, тащивший фаянсовый бачок. Замыкал процессию хмурый небритый мужик лет сорока с ящиком инструментов подмышкой.

  - Это мой папа! - гордо и громогласно объявил Зямыч, а папа болезненно поморщился.

  - Что, уже? - пролепетала Елизавета, растерянно отступая в глубину квартиры и поспешно запахивая халатик.

  Ремонт туалета подразумевал, что с горшками ребёнка и котов придётся что-то срочно предпринимать. Ребёнка, впрочем, следовало перебазировать к бабушке.

  - А что мне с котами делать? - вопросила она. - Их у меня трое. Трикотаж.

  Трикотаж немедля возник в коридоре, с любопытством уставившись на пришельцев.

  - Жопы им зашейте, - сурово посоветовал папа Зямыча. - На сутки.

  Елизавета решила, что и об этом она подумает потом, и кинулась одевать Зайку. Ребёнок не протестовал - имея маму-редактора, он философски относился к постоянному авралу вокруг себя. Бабушка же пекла очень вкусные блинчики, разрешала смотреть 'Телепузиков' и читала вслух 'Томасину'.

  На углу соседнего дома, называемого в народе 'клюшкой' из-за его своеобразной постройки, Елизавету с Зайкой поймал Михаил с верным 'дипломатом' подмышкой.

  - Доброе утро, - деловито поздоровался он. - А я к вам.

  Елизавета нисколько не удивилась тому, что шустрый рекламщик откуда-то вызнал её адрес. Где живёт редактор 'Понтия Пилата', знала подавляющая часть городских подростков.

  - Боже! - всполошилась она. - Миша! Как хорошо, что вы пришли! Я забыла вас предупредить, что Вячеслав ждёт вас в понедельник, хочет отдать готовые макеты.

  - Отлично, - бодро произнёс Михаил, вышагивая рядом с нею по подмёрзшей за ночь слякоти. - У меня тоже хорошая новость - фирма 'Приамурский бройлер' желает разместить у вас пиар-статью. Текст уже подготовлен к печати.

  - Эм... - промямлила Елизавета в некоторой растерянности. - 'Приамурский бройлер'?

  - Они предлагают потребителям новый вид продукции - охлаждённую курятину, - не обращая внимания на её замешательство, жизнерадостно продолжал Михаил, и Елизавета поняла, как именно он стал гением рекламного дела - напору его позитива невозможно было противостоять. - Две с половиной тысячи знаков.

  - Полполосы, - со знанием дела изрёк ребёнок, мирно шедший за руку с мамой, и Михаил, осекшись, уважительно на него посмотрел.

  - Ну да, у вас же 'а-четвёртый' формат издания, - задумчиво пробормотал он. - Они заплатят тоже две с половиной тысячи. Рублей.

  Учитывать астрономическую сумму иска, выдвинутого гадом Волковым, ни один из этих рублей лишним не был.

  - Статья у вас с собой? - со вздохом спросила Елизавета, и Михаил согласно кивнул.

  Дискету со статьёй 'бройлеров' она сунула во внутренний карман куртки и благополучно забыла о ней до утра понедельника. Было не до статьи: папа Зямыча, решив, что семь бед - один ответ, погнал сына с Гробиком на базу стройматериалов за кафельной плиткой, а сам отправился в магазин за чекушкой. В результате ремонт в туалете растянулся до позднего вечера воскресенья. Свежий кафель сиял белизной, новый унитаз с бачком - тоже. Коты забились под батарею на кухне, не смея вылезти к мискам, а, следовательно, и к горшкам. Бабушка, войдя в положение, пообещала сама отвести Зайку в садик.

  - Сколько я вам должна? - спросила умученная Елизавета папу Зямыча.

  - Нисколько, - торжественно заявил тот. - Вы из моего долбо... клюя человека сделали.

  Долбоклюй застенчиво шмыгнул носом и взъерошил запорошенные цементной пылью кудри. Елизавета могла бы оспорить это утверждение. Но ей не хотелось расстраивать папу, столько трудившегося ради того, чтобы Кузьмичи могли восседать на новеньком толчке, а в ванной не подтекал кран. Поэтому она только горячо поблагодарила ударников коммунистического труда, заперла за ними дверь и рухнула в постель.