Волков и Красная Шапочка (СИ)

  - Э-э, вы чего, охуели? - пробормотал он, часто моргая. - Вы откуда взялись, больные?

  - Это моя дочь! - крикнула Елизавета, как мама Чоли из сериала про плачущих богатых, и запихала дрожащую Лянку себе за спину.

  - Чего-о? - ещё пуще захлопал глазами сутенёр. - Ты её что, в детсаду родила? Ну всё равно, надо смотреть за дочкой-то, маманя!

  - Вот я и смотрю, - огрызнулась Елизавета, впрочем, слегка польщённая 'детсадом'. - Давайте, проваливайте!

  - Да ты чего гонишь? - прорычал оскорблённый такой наглостью амбал, но тут из-за его спины донёсся негромкий уверенный голос:

  - Вы под кем ходите, придурки? Под Сохатым, что ли? Передайте ему - я зайду, спрошу, как это он таких лохов у себя держит. А сейчас выкатывайтесь, пока вас эти... будёновцы в капусту не покрошили.

  Громилы и 'будёновцы' в полном обалдении уставились на незаметно подошедшего Игоря Петровича Волкова, всё такого же холодно-надменного, в кожаном плаще до пят и с брезгливой гримасой на смуглом лице.

  Елизавета машинально проводила глазами стремительно и чуть ли не с поклонами испаряющихся амбалов и выпалила:

  - А вы-то откуда тут взялись?

  Не отвечая, Игорь Петрович шагнул ближе, скрипнув узконосыми туфлями по мокрому гравию аллейки, оглядел Елизавету, Лянку и взъерошенных парней, как естествоиспытатель - стайку невиданных экзотических животных, а потом ехидно осведомился:

  - Так это у вас наследственное, мамаша? У вас и у ваших благородных отпрысков? Прогрессирующее слабоумие?

  - Отстаньте, а? - тоскливо буркнула Елизавета, которая, увы, целиком и полностью осознавала его правоту. - Что вам здесь вообще надо?

  - Хотел убедиться, действительно ли вы способны на ту дурь, о которой мне довелось услышать в момент незабываемого посещения вашей редакции, - неспешно объяснил Волков.

  - Убедились? - Елизавета достала из кармана чистый носовой платок и протянула Лянке, но та, едва утерев мокрый нос, счастливо затараторила:

  - Зато я теперь всё досконально знаю... изнутри! И я такой репортаж напишу... ой, Лиз! - она круглыми глазами уставилась на Елизавету: - Представляешь, он сказал - сперва кандидатуру пробую я, потом мои охранники... А за анал они... то есть их девочки берут вдвое больше, за азеров тоже... и ещё...

  - Хватит, а то я щас блевану, - скривился Сентинел и сплюнул на гравий.

  - Давай ты это лучше напишешь, - поспешно проговорила её Елизавета, понятия не имея, как такое вообще описывать, и покосилась на Волкова. - С соответствующими цитатами из 'Ямы', чтобы произвести должное впечатление, иначе потенциальные ночные бабочки ринутся к этим сутенёрам и просто их затопчут.

  - Ого! А я думал, вы идеалистка, - с некоторым удивлением протянул Волков.

  - Я реалистка, - сурово поправила его Елизавета. - Спасибо за помощь, нам пора. У меня по пятницам приёмный день.

  - Могу подвезти, - предложил Волков, глядя вслед торопливо удаляющимся пилатовцам.

  - Нет нужды, - не оборачиваясь, сообщила Елизавета благочинным купринским языком.

  'Яму' она и вправду часто перечитывала. Всё-таки русская классика во все времена была актуальной.

  'Две тысячи первый год,

  Я бегу по дороге, разинув рот,

  А за мной по пятам катятся танки.

  Я забегаю в тупик, в тупике наркоман

  Сидит в шезлонге и курит дрянь,

  И я вижу в его глазах свое отраженье.

  Он зовет меня туда, где нет горя и огня,

  Где несет покой глазам снов малиновый туман.

  Так вслепую я войду с бычком в зубах

  В две тысячи первый год!'

  * * *

  В эту пятницу в редакции всё было как обычно. То есть галдящая толпа на тротуаре перед входом, галдящая толпа на лестнице, галдящая толпа вокруг Елизаветиного стола. Народ полез к главредше с обнимашками и вопросами, едва завидев её, а перед носом у сохранявшей олимпийское спокойствие наборщицы Светки росла гора свеженаписанных купонов в рубрику 'Пейджер'. Словом, всё как всегда, то же небо, опять голубое, как пел Высоцкий в песне про не вернувшегося из боя.

  Но из сегодняшнего боя Елизавете и её пиратам удалось вернуться, и даже без потерь. Правда, с помощью - и она не могла этого не признать - буржуина и классового врага Игоря Петровича Волкова. Но она решительно не понимала, какого чёрта он вообще встрял в их авантюру. От скуки, что ли? Скорее всего.

  Однако лёгкая приязнь к 'буржуину' немедля выветрилась из души Елизаветы, когда на пороге редакции вдруг появился молодцеватый дедок - курьер из Дома правосудия - с повесткой. На первое судебное заседание Елизавете, как ответчику, надлежало явиться ровно через неделю. Сумма иска, выдвинутого против неё Волковым, составляла ни много ни мало - сто тысяч рублей.

  Почти что треть стоимости Елизаветиной квартиры.

  - Вот же буржуй недорезанный! - простонала она, хватаясь за голову.

  Все вокруг встревоженно притихли.

  - Давай мы ему тачку подпалим! - выхватив у главредши повестку, азартно предложил Сентинел. Не иначе как изучал методику ведения партизанской войны в чёрных гетто.