Волков и Красная Шапочка (СИ)

  Назавтра, то есть в понедельник, её ждала вычитка свежих репортажей и статей, наваянных корреспондентами 'Пилата' за неделю. Тоже работёнка была не приведи Господь, не для слабонервных. Стоило как следует выспаться.

  * * *

  Но ничто в подлунном мире не помогло бы скрасить вычитку перлов, которые радостно тащили своему главреду юные дарования, считавшие себя акулами пера.

  - И топора! - с тоской пробормотала Елизавета, зажмуриваясь. Но то, что она видела на мониторе своего компа, увы, от зажмуривания не исчезало. Поэтому она опять с тяжким вздохом открыла глаза и прочла вслух: - Если вы с детства мечтали полетать, как птица, можете попробовать себя в скалолазании... Колитесь, ироды, чей шедевр?

  Она, впрочем, догадывалась, чей именно, и не ошиблась.

  - Мой, - пискнула из угла новостница Сонечка. - А что не так?

  - Всё! - беспощадно отрезала Елизавета.

  Остроносая, худенькая и ничем с виду не примечательная Сонечка была многостаночницей. Основным местом её работы являлась популярная радиостанция 'Европа плюс', где она разливалась соловьём в эфире, а к ней стекались все новости города Ю, исправно доставляемые ею в редакцию 'Пилата'. Печаль состояла в том, что одно дело - наговаривать чьи-то тексты, а другое - сочинять собственные. Языкового чутья у Сонечки, увы, не было ни на грош. Она стала автором бессмертного осеннего перла - заголовка статьи 'Грибница вернулась домой', где речь шла о женщине, заблудившейся в тайге. Зловредный Зямыч, заслышав про 'грибницу', немедля предложил назвать статью 'Самка грибника вернулась домой', а Сонечка навечно получила подпольную кличку 'Самка грибника'.

  Елизавета покосилась в сторону надувшейся новостницы и терпеливо пояснила:

  - Соня, если человек упадёт со скалы, он разобьётся, а не полетит. При чём тут птицы? Другое дело, когда надо написать, к примеру, о дельтапланеризме... или о парашютном спорте. Тогда бы такое сравнение пригодилось. Понимаешь?

  Она зря это сказала.

  - Так вторая заметка как раз о парашютистах! - гордо заявила приободрившаяся Сонечка.

  - Где?

  Елизавета снова близоруко уставилась в монитор.

  - Э-э... что? Парашютный спорт - только для дисциплинированных и усидчивых? А где, по-твоему, сидит парашютист?

  - На ёлке! - предположил с порога бессердечный Гробик. С Сонечкой он вечно пикировался - его чувство прекрасного невыразимо страдало от чтения её опусов. - Кузьмичи снова написали! Они ждут авиабилетов!

  - Утром деньги - вечером стулья, - процитировала Елизавета бессмертных Ильфа с Петровым. - То есть будут деньги за рекламу - будут билеты. Сейчас Миша придёт - всё узнаем. Ой, батюшки!

  Она резво подскочила и выхватила из кармана своей висевшей на вешалке куртки дискету, которую отдал ей Михаил.

  - Ещё же пиар-статья! Про хладных бройлеров!

  - Про кого? - изумился Гробик.

  - Амурбройлеры? Они и к нам приходили, на 'Европу', - оживилась и Сонечка.

  Всовывая дискету со статьёй в дисковод утробно заурчавшего компа, Елизавета не ждала ничего хорошего. И она опять не ошиблась. Один заголовок статьи чего стоил: 'Охлаждённый цыплёнок - здоровый выбор здоровых людей!'.

  А читая дальше, Елизавета лишь болезненно мычала, чувствуя, что седеет на глазах. Видя это, Гробик из-за её плеча сунул нос в монитор и принялся выразительно декламировать вслух:

  - Теперь на отечественном рынке мяса птицы всё увереннее заявляет о себе новый игрок - охлажденная курятина! Бело-синий логотип компании стал своего рода дресс-кодом для людей, которые уверены в том, что они едят, и знают, зачем они это делают! - тут голос его прервался, и он закрыл лицо руками. - Ой, не могу-у!

  - Не можешь - не надо! - взмолилась Елизавета, выскакивая из кресла, но Гробик мужественно продолжал, подавив хохот:

  - Нехитрые правила для выбора курицы гласят: птички должны иметь нормальную влажность...

  - Влажные нежные птички! - со смаком причмокнул Сентинел и непристойно заржал вслед за Гробиком.

  - Вот видите, а вам ещё мои парашютисты не нравятся! - ехидно укорила торжествующая Сонечка редакционных снобов.

  - Слушайте, но это нельзя ставить в номер! - простонала Елизавета. - Нас куры засмеют, не то что читатели!

  - Две с половиной тысячи рублей! - прогремел от двери решительный голос. Это, конечно, явился Михаил. Он прошествовал к редакторскому столу и вперил в Елизавету орлиный взор, как Чапаев - в струсивших и собирающихся дезертировать бойцов. - Я могу даже отказаться от своего процента. Но вы бы знали, как я их уговаривал! И я уговорил! А вы - нельзя ставить в номер!

  В модуляциях его хорошо поставленного голоса звучала мировая скорбь.

  - Тогда только на полосу 'Юмор'! - не выдержав напора этой скорби, сдалась Елизавета.

  - Вот это другой разговор, - после драматической паузы сдержанно одобрил Михаил. - Кроме того, клиенты утвердили оба макета Сэвиджа, можно ставить их в текущий номер. Ну и наконец... - он снова сделал длинную многозначительную паузу и театрально сверкнул очками: - У нас появился новый клиент!

  - Ура, - тоскливо сказала Елизавета. - Давайте, добивайте, уважаемый гладиатор.