«Волково поле»

Тут Семен рассмеялся.

— Хороша у меня невеста, сладкая и теплая. Не женщина, а сказка. Вот так вот князь.

Гагарины откланялись и уехали к себе в имение. На прощанье Людмила лукаво поглядела на Александра, села в карету и из окна помахала ему ручкой.

VIII

Понедельник прошел в предпраздничной суете. Семен не собирался готовить пир на весь мир. На его свадьбе должны быть все свои, а много ли у него своих в этой жизни. Кум, сват, да зацепа хват. Дети, вот его и все родственники, вот и все его счастье в этой жизни. Он еще и посмеялся над своей мыслью. Может еще и Императора Александра I пригласить на свадьбу, но не по чину сие. На кухне стряпали, невесту обшивали, сынок на чердаке с Дарьей, хотя, в коротких промежутках, между любовью, они спускались вниз к фортепиано. Александр нашел ноты с песнями и разучивал их вместе с Дарьей. Он играл, а Дарья пела. Красиво пела, душевно. А Семен не у дел. Хорошо, хоть Болховской рядом, есть с кем поговорить за жизнь и время убить. Вот и день свадьбы. Наутро ожидали Анастасию с мужем, на приезд старших сыновей Семен и не надеялся. И не по тому, что они не захотят приехать на свадьбу отца, а по тому что, они, скорее всего в море, на своих кораблях. Вот и Гагарины приехали. Старший Гагарин не хотел ехать на свадьбу, по понятной причине, он не знал, чего там скажут в свете. Как всегда выручила женщина. Людмила учинила такой скандал, грозя монастырем и самоубийством одновременно, что ее отец тут же согласился с ее доводами. Была, ни была, сказал он, собирайтесь. Семен ходил по двору из угла в угол, но дочери все не было. Неужели не приедет, не может этого быть. Она так любит меня. Эти мысли все время, не терзали, а грызли его душу. Не приедет, жаль. Пора переодеваться. Скоро выезжать надо. Хорошо, что до церкви рукой подать. Семен ушел в дом. Он медленно надевал на себя свой парадный мундир гусара со всеми боевыми наградами. Анну уже нарядили, она сидела на стуле сама не своя, хотя и хорошо знала, свадьбе быть, даже, если будет землетрясение. Возле нее находилась жена Болховского Наталья и все время ее успокаивала.

— Аннушка, да все будет нормально, чего ты там так дрожишь. Может по коньячку для храбрости, а?

— Даже не знаю Наташа. Скорее всего, это от счастья. Нужен выход эмоциям, вот тело и дрожит все. Я безумно счастлива. Тут дело не в свадьбе, я готова всю жизнь жить с Семеном и без этого. Тут все дело в самом Семене, в его отношении к жизни, к понятию о чести, о достоинстве. Он во мне видит не похоть, он во мне видит человека, он во мне видит женщину. Я действительно счастлива. Сколько раз в жизни, в тех невзгодах, которые были со мной, я себя спрашивала, а что такое счастье, какая есть мера измерения счастья? Я не находила ответ на этот вопрос. Если я сыта и в тепле, разве я счастлива? Да, мне хорошо, но где это самое счастье? Вот и ответ, счастье это мой Семен. Так просто.

Александр залез на крышу и следил за дорогой, приставив к глазу подзорную трубу. Он видел, отец очень нервничает, нет Анастасии, его любимицы. Её не приезд, для отца означал приговор. Он ни когда не покинет имение и будет находиться там всю свою жизнь. Если его дочь не приняла крепостную в семью, чего уже можно ждать от других, значит, он стал узником. Сначала Александр увидел небольшое облачко пыли на дороге. Он еще ни кого не видел, но уже понял. Сестрица его скачет на коне. Вдали показалось еще одно облако пыли. Наконец он увидел Анастасию. Лица он еще не разглядел, но манера сидеть на лошади всадника, все ему подсказало. Так скакать могла только Анастасия и ни кто больше. Александр заорал.

— Едет отец, едет.

Тише добавил.

— А куда же ей деться-то, дочурка.

Он слез с крыши, вышел и Семен на двор.

— Почем знаешь, что Настя скачет, лица-то не видно?

— А зачем мене ее лицо. Вон платье задрала по самую шею, в одних панталонах. Женского седла на постоялом дворе нет. Вот она и оседлала конягу по-мужски. А как сесть в седло, если платье мешает? Хорошо хоть голая не скачет. Видать ночью ублажала своего муженька, да до самого утра, вот и проспала. Теперь и торопится. Скоро десять часов-то. Во, теперь вижу, сзади скачет ее муженек на сивом мерине. Видать, на постоялом дворе верховых лошадок не было. Вижу и карету, она совсем далеко еще. Все папаня, нервы отбрось, теперь и лицо Настьки вижу. Она голуба, ну как же, папуля ее любимый женится.

— Алексашка, остерегись ерничать. Не посмотрю, что ты офицер, велю Кошта, он тебя быстро высечет. Давно его плетка не разговаривала с твоим задом, соскучилась.

Тут и Анастасия подъехала. Ох, и конь невзрачный у нее был, да и весь в пене, чуть не загнала. Вид у Анастасии был великолепен. Платье, действительно задрано до шеи. В стременах босые ноги, кружевные чулки и шелковые белые панталоны. Волосы распущены, лицо раскраснелось от скачки. Она соскочила с коня и бросилась в объятья отца.

— Привет папуля.

Обняла и поцеловала Семена.